ВНЕШНОСТЬ.

Рост: 88 см.
Вес: 56 кг.
Окрас: бурый.
Цвет глаз: серо-зеленый.
Особенности: нет.
Телосложение: неплохо сложен, но ничего особенного.

ХАРАКТЕР.
Качества: виктимность, слабость, трусость, доброта.
Стремления: Гедимин хотел бы найти лекарство и вылечить бедного Плута, но в глубине души и он, и все остальные духи знают, что расставаться с телом им совсем не захочется.
Лудо с детства не такой, как все волчата. Вроде тело не слабое, вроде и сам не болезненный, а что-то с ним не так. Глаза пустые, никогда не горят. Дальше живота матери отходить не хочет и все ждет, что его пожалеют, проведут шершавым языком по плоскому лбу, прикусят по-дружески за плечо. Когда все вокруг смеются, он тоже смеется, даже если над ним - это Лудо не понимает. Если вокруг, даже не на него, кричат или злятся, он боится, прижимается к земле и часто ложится на спину, подставляя живот. Беспечный и не видящий зла, он совсем беспомощен в этом мире. Может и к лучшему, что такой Лудо уже давным-давно спит.
За два года его тело разделили в разное время шесть духов. Все без исключения они отзываются на его имена и знают о его семье. У них установлены свои права и порядки: например, нельзя одному начинать дело и бросать его незаконченным. А установил все их Гедимин. Он и перенял на себя роль главенствующего ядра.
То, что представляет из себя Плут сейчас - это спокойный немногословный травник. Благодаря тяге Гедимина ко всему новому, он легко освоил это ремесло и никогда не прекращает изучение новых зараз. Пытливый ум толкает его далеко за пределы того, что ему передал прошлый лекарь стаи.
Он не превращается в беса по ночам и внешне почти не отличается от здоровых волков. Просить у него совета или разговаривать по душам, оставлять своих детей или просить подсобить в охоте - все это можно делать без опаски, хотя мало кто из матерей готов доверить своих щенков порченному.
Когда штурвал переходит к Барри, это заметно. Он моложе и веселее. Он такой, каким мог стать Лудо, будь у него побольше мозгов. И Барри, надо сказать, в критичных ситуациях куда расторопнее аристократичного Гедемина. Если пахнет жареным, надо рвать когти, а начнешь размышлять - плохо кончишь.
Про остальных стайные не знают вообще или мало что знают. Многим Лудо кажется вообще просто цельным волком, в которого подселился кто-то похожий на него и телом, и духом.

БИОГРАФИЯ.
Детство:
В логове дробились голоса: робкий - волчицы, и густой, мазутный - самца.
- Лудо, иди сюда, - тихо прошелестела мать.
- Не называй его так, - дурным голосом перебил ее отец, и та вздрогнула. - Он вор и обманщик. Постоянно врет. Выжига доморощенный.
Он всех за глаза называл так, как хотел и как ему казалось остроумным, а детям мог и в глаза - кто за них заступится?
Лудо был козлом отпущения. Всегда последний, медленно соображающий, неуклюжий и временами совсем тупой. Бывало, что во сне в детстве он помочится под себя. Отец тогда мигом зверел и долго еще не мог совладать с собой, с трясущимися мясистыми брылями и дрожащими губами.
Юность:
Время шло, а Лудо совсем не менялся. Ему было уже шесть месяцев, когда он от страха упал на спину, засучил лапами. Стайный в шутку рыкнул на него, а хвост бурого, прижатый к брюху, разом намочился.
Позор.
Стыд и позор - вот, что такое Лудо для своей семьи. И он ведь совсем не понимал, что такое, почему все вокруг всегда ругаются и злятся на него. Он ведь ничего плохого не хочет. Удивительно, как звери высоких моральных принципов и столь же высокой чувствительности, никогда не позволяющие себе воспользоваться преимуществом над другим, рожденным без рук, ног или глаз, как они легко и бездумно потешаются над Лудо, рожденным без разума. Кто заденет, кто обсмеет, кто в гневе схватит зубами да хорошенько тряхнет, чтобы ляснули зубы.
Выдра проснулась первый раз два года назад, холодной промозглой ночью. Больные лапы от холода ломило, и она даже вслух посетовала, что, мол, зря это ее праотцы еще к себе не забрали. Рассерженная, она встала на ноги и выглянула из логова. Какой-то матерый волк в логове грозно окликнул какого-то Лудо. Выдра дернула ухом, но не шелохнулась. Раскатистый бас утонул в грохоте леса.
- Так-так-так, - с кряканьем прошептала она и юркнула в темноту. Народ под звездным небом резал друг друга, слышен был и визг, и Выдра подумала, что надо уносить все свои три ноги. Подскоком она пошла по кустам, да только в незнакомом месте оступилась и сдавленным пищащим звуком упала, ударившись головой. Больше про ту ночь она ничего не помнит.
Выдра думала, что часто все забывает. Возраст уже такой. И не обращала внимания, что многое из своей жизни уже и вспомнить не может. Были вещи, которые в ее голове не укладывались, но ведь все вокруг так: лежишь, блох когтями гоняешь, а мир уже вперед семимильными шагами бредет, и дети, которые вчера мамкину сиську сосали, сегодня в вожаки метят. Так оно и было, пока ее не потеснили.
Гедимин открыл глаза и осмотрелся. Незрячее его око задрожало, а потом уставилось куда-то в одну точку. Девочка-подлеток боднула его головой в плечо и зазвенела над ухом:
- Что это с тобой, Лудо? Давай, прыгай со мной. Или я не нравлюсь тебе?
Гедимин крепко сжал челюсти и посмотрел на девчонку сверху-вниз. Перед ними была водная искрящаяся гладь, а впереди - миля воды. Течение там такое сильное, что волчонка снесет вниз за миг. Он совершенно серьезно взглянул на нее и сказал:
- Это еще зачем? Сегодня сильный ветер, и тебя может унести вниз по течению, а это очень опасно.
Он хотел назвать ее по имени, но никак не мог его вспомнить. Он вообще не мог вспомнить, что делает рядом с этой девочкой и где ее родители. Волчишка с непониманием и упреком посмотрела на него. Постаралась улыбнуться, но Гедимин понимал: мир ещё не изобрел формулу вежливости, чтобы благодарить за такую безобразную игру.

- Ну и дурак, - каркнул у него в ухе голос старухи. - Чего портишь все, а?
Они долго потом с Выдрой спорили, препирались, спрашивали, кто из них тут откуда и зачем. Тогда и выяснили, почему не все помнят. Гедимин предложил управлять по очереди, но Выдра была против. Ей было жалко мальчишку, надо же и ему гулять.
Но видя, как обходится стая с подростком, как ему одному нелегко, как он безнадежно глуп и ни к чему не способен, Гедимин отнимал у него все больше и больше времени, пока места в сознании для Лудо не утратилось совсем. С девяти месяцев духи ни разу не дали ему управлять собственным телом.
Молодость:
Гедимин открыл глаза. Липкая вязкая кровь текла по подбородку, зубам. Ветер, обдувая мокрые плечи, холодил шкуру. Под ногами лежал мертвец, Гедимин хотел наклониться и проверить его, узнать, жив ли тот, но не смог и пошевелиться. В ужасе он спросил, но голос звучал тихо, как шуршат осенние листья где-то далеко-далеко:
- Кто тут?
Тихо.
- Кто сделал это? - настойчиво и требовательно повторил он. Выдра испуганно молчала.
- Ну я, - вырвался из пасти Лудо голос, такой же нежный и приятный, как грохот щебенки, перемалываемой в шаровой мельнице.
- Кто ты?
- Яр, тупорылый ты гавнюк. Из-за тебя те двое ушли.
Он поднял голову, и Гедимин увидел, как по снежному насту уходят вдаль две волчьи фигуры. Это было первым поражением Яра и совершенно новым опытом для Гедимина. Он понял, что может вмешиваться в дела других духов, может видеть их глазами. Но чтобы отнимать контроль - это было чем-то крайне тяжелым. Яр никак не хотел сдаваться.
А потом появились и другие. Барри, Гизелла, Гадюка. Гедимин был тем, кто не может нравиться или не нравится. Он был тем, кого просто уважаешь. И духи, подселявшиеся в слабое тело и истерзанный  разум, покорялись ему. А вот Гадюка была чем-то особенным. Она появилась внезапно, забрала тело и не отдавала трое суток к ряду. Лудо измотался, похудел, сбитые лапы кровили. Ее выгнал Яр, а Гедимин объяснил, что все они должны заботиться о Лудо, потому что умрет он - умрут и они. Второй раз здесь умирать никто не хотел. Белая цокнула языком, сказала морали ей не читать и молитвы за Лудо, Слудо или как его - тоже.
В следующий раз она захватила оболочку и направила ее прямиком на земли Горячего Ветра, в мордор жестокости и насилия, откуда Плут не унес бы ноги, если бы вовремя не вмешались Выдра с Гедимином. С тех пор Гадюке запрещено выходить в сознание, потому что, как сказал Дядька, она вредит сосунку.
Сейчас:
Давно уже никто не зовет его Плутом. Просто кличка приелась, теперь от нее никуда не деться. Степенный, вдруг поумневший, Лудо совсем не тот щенок, каким его знала вся стая. Степенный и сдержанный, он почти не отличается от нормальных волков. Разве что из глотки вдруг заквохчет старуха или заскулит малое дитё. Гедимин и Барри занимают львиную долю времени Лудо, но запретить выходить другим или выселить их совсем они не могут. Вот и приходится жить всем дружно, оберегая Плута, как единственную общую вещь, которая у них есть.