Болезненно зелёный потолок с трещинами – все, что Джованни видел последние пару суток. Трещины выглядели как обескровленные вены на больной коже. С каждым днём ему становилось все хуже. Врачи не знали, как помочь. Вакцины, пускание крови, припарки, даже пиявки – ничего не помогало. В последние дни доктора в принципе перестали заботиться о Джованни, считав его живым мертвецом. В больнице были больные, которым реально была нужна помощь, стоило ли тратить время на обречённого моряка?
Примерно пару недель назад Джованни под руки привели сюда пара юнг. Вернувшись из путешествия в Индию, Джованни явно сдал. Сначала думали, что это реакция на острую еду или внезапная морская болезнь. Но прибыв в Венецию хворь ухудшилась. Судороги, температура, отсутствие аппетита, жар – Джо собрал весь букет симптомов.
Звезде Джованни Герра пришлось зайти. Юноша подавал большие надежды в морском деле.  Быстро схватывал нюансы, хорошо строил стратегии, в том числе и военные, делился ними с капитаном. Тот обещал представить Герра одному знакомому капитану из военного флота, порекомендовать, так сказать. Джо  уже фантазировал о военном будущем, даже представлял, как ему пойдёт форма. Достойное продолжение династии Герра, не смотря на то, что его отец разорился и омрачил славный род.
Джо будто чувствовал море и ветер. Под его руководством корабль с лёгкостью обходил рифы и устаивал против штормов. У юноши, бесспорно, был талант. Но кому Герра нужен сейчас, когда он беспомощно валяется на кушетке, с большим трудом дыша.  Ходили слухи, что несколько человек из команды тоже подхватили эту болезнь, но бедняги уже скончались. Герра держался, потому и надеялся на выздоровление. Его организм был гораздо сильнее. Закалённый физическими нагрузками, не страдавший от алкоголя и курева. Но, видимо, этого было не достаточно.
Последние дни он стал совсем плох. Бредил, не узнавал сестёр. Смотрел на них безумным взглядом, будто хотел что-то попросить, но не мог. Его тяжёлые вздохи раздавались на все крыло и надоедали больным. Он слышал их ворчание, но не мог ответить, хотя и хотелось сказать пару крепких.
Он чувствовал разочарование. В первую очередь в себе. Он не мог поверить, что умрёт, вот так, на грязной койке в полном безумии. Умрёт так рано, не успев так много. Ни влюбиться, ни жениться, не завести детей. Не спасти сестру и братьев, не сделать карьеру.  Это было так нечестно, так несправедливо! Неужели он заслужил смерти? Говорят, Господь забирает лучших к себе, но в данной ситуации это было сомнительным утешением. Он любил Господа, но не спешил с ним встретиться. От отчаяния становилось ещё хуже, температура росла, тошнило больше обычного.
Этой ночью Джованни осознал – это конец. И принять его оказалось проще, чем казалось. В какой-то степени ему надоело мучатся от болей, надоело так, что он всем сердцем желал, чтобы это прекратилось, пускай  и благодаря смерти.  Хотелось написать сестре, но Джо мог еле связать пару слов. Наверное, ей лучше не знать, пусть думает, что брат отправился в очередное путешествие, пускай и в один конец… Напоследок он решил прокрутить в голове все хорошие воспоминания, чтобы не было так горько уходить. Счастливое детство, первая поездка верхом; игры в солдатики; воскресные ужины. Юношество, обретение силы; осознание своей самостоятельности и ответственности за родных. И последние годы, путешествия; лёгкие интрижки; весёлые разговоры на корме; морской бриз; ночное небо; запах моря. Прохладный, свежий, немного колючий. Иногда от морского воздуха щипало в носу, а на языке был вкус соли. Его самый любимый вкус.
Осознание явно сделало принятие проще. Джованни будто стало легче, жар прошёл, лоб больше не горел. Наоборот, он чувствовал приятный холод на нем. Герра открыл глаза, медленно, так как это требовало сил. В мутном силуэте он узнал девушку. Красивую, точёную. Ему показалось, будто ее окружает ореол света. Он никогда не видел этой девушки раньше, а может просто не узнавал ее, как многих сейчас. Она держала свою целебную ладонь на его лбе, и ему так хотелось попросить девушку не убирать ее. Он еле улыбнулся уголками губ. Если это его последний мираж, то все не так уж и плохо. Перед концом он увидел красивую девушку, которая облегчила его страдания. Будто это была награда за мучения, последние видение, радовавшие глаз и тело моряка.

Indiesonics – Luxury Living
    Мне кажется, или я сделала плохо? Подлить совершенно незнакомой девушке, тем более, человеку, то, что расслабляет меня саму? Честно говоря, я не знаю как это скажется на более слабом организме, но как только я опрокинула в себя содержимое своего стакана, по телу прошлась знакомая томная расслабляющая волна. Напряжённые мышцы, в любую минуту, обычно, готовые к атаке, заметно расслабились, а я откинула голову назад, прикрывая глаза и полной грудью вдыхая дымный воздух пропитанного алкоголем и выкуренными сигаретами бара. Где-то секунд пять в ушах стоял шум смешавшихся в одночасье звуков чьих-то голосов, чужого смеха откуда-то сбоку и музыки, звучащей из колонок висящих где-то под потолком. Мир за один большой глоток стал ярче, чётче, красочнее и живее. Распахивая глаза и медленно возвращая голову в исходное положение, мне потребовалось несколько секунд, чтобы картинки перед глазами обрели резкость, затем перевожу взгляд на сидящую на соседнем стуле Джейн, которая буравила меня весьма заинтересованным взглядом. Ну вот, уже лучше, деточка. А то всё паника да паника в глазах. Мысленно хохочу и тихо прыскаю со смеху на её комплимент моему имени, затем тянусь к бутылке и не стесняясь пью уже из горла пару больших глотков виски, который, заметно обжигая, проносится по горлу и опускается в желудок, а эффект от выпитого - ощутимо бьёт в голову. Ну наконец-то. Меланхолично улыбаясь, я вновь ощущаю себя живой. В такие моменты проблемы отходят на задний план: внезапно живая дочь, которая спит с моим бывшим любовником, её отец, что хочет мою голову, проблемы в стае, мне разом становится плевать абсолютно на всё это, а на первый план выходит ряд идеально расставленных бутылок с виски, бурбоном, коньяком, вином, текилой, абсентом, ромом и ещё кучей всего-всего, что внезапно захотелось попробовать. В это время, как я пялилась голодным взглядом на бутылки на полочках напротив, от которых меня отделяла лишь барная стойка, мою внезапную партнёршу по бокалу заинтересовал бармен. Как я поняла, вкусы у нас разные, так что явно не подерёмся, в этом есть плюс.
    - Симпатичный, но для меня больно молодой, - заёрзав на стуле, привстаю и локтями опираюсь на стойку перед собой, затем фактически склоняюсь грудью к стойке не заботясь о том, что кому-то сзади видно какое на мне сегодня белье и какой узор на резинке чёрных чулок. Пытливые карие глаза высматривают многообразие бутылок, а я закусываю нижнюю губу борясь с выбором между ромом и текилой, больно хотелось попробовать и то, и другое, но что сначала не могла решить. - Это называется "опьянение", - хохочу и тут же машу бармену рукой, строя милую мордашку с просьбой подать мне вооон ту бутылочку с ромом, а лучше две, и моей подруге, которой я благоразумно умолчала о том, чем именно был активирован режим "опьянения", - Ты ей нравишься, дорогой, - подмигиваю заговорщически бармену, который принёс те самые заветные бутылки и, видимо, заметно смутился такому заявлению, хотя я более чем уверена, что ему на каждой смене попадается барышня, которая об этом твердит. Как только пальцы в весьма двусмысленном жесте обхватывают горлышко бутылки, отвинчиваю крышку и, поднося к губам, обхватываю ими верхушку горлышка, опрокидывая в себя алкогольное содержимое, тихо блаженно простонав. Мысленно благодарю Алисию за это зелье, которое даёт в полной мере почувствовать вкус к жизни, потому что, кажется, ром ещё никогда не был таким привлекательно дурманящим сознание, как сейчас.
    - Кажется, немного скучно в этом баре, не находишь? - вскидывая бровь, гляжу на Джейн с выражением лица, на котором прямо откровенно читалось, что я что-то задумала... что-то не очень нормальное. В предвкушении веселья, ловко забираюсь с ногами на стул, где встаю во весь рост, а затем перешагиваю прямиком на барную стойку, разворачиваясь на носках туфель лицом к посетителям бара.
    - Бармен, можно что-нибудь по-эротичнее? - закусываю нижнюю губу, опуская взгляд вниз и назад через плечо на ошарашенного бармена, который, кажется, был немного в шоке, но помедлив, выполнил мою просьбу переключив какую-то нудную композицию на "Ariana Grande – Dangerous Woman", не то чтобы я особо разбиралась в современной музыке. Отпив из бутылки ещё глоток рома, моё тело непроизвольно начинает жить отдельно от мозга и двигается в ритм музыки. Бутылку рома оставляю одиноко стоять на барной стойке, а руки скользят по телу, невзначай оглаживая бёдра и пальцами задирая кружево платья до самой кромки чулок, оголяя ноги. Под восторженный свист и выкрики "Давай, детка!", мои губы растягиваются в хищной улыбке, пальцы тянутся к застёжке платья на спине и медленно тянут её вниз. Плавно двинула плечами, чтобы ткань платья съехала с них, придерживаю его на груди и разворачиваюсь спиной к "публике". Всё также эротично под музыку двигая бёдрами и играя телом, оголяю часть спины, свободной рукой скользнув по бедру назад к своей заднице и подтягивая за собой платье вверх, демонстрируя обнажённую ягодицу с черным кружевным треугольником стринг. Резкий шлепок по ягодице, сопровождающийся моим довольным смешком, и я танцующим движением разворачиваюсь на носках к посетителям, что столпились уже около самой стойки. Бросаю весёлый игривый взгляд на Джейн, опускаю руки и подцепив платье пальцами позволяю тому соскользнуть к моим ногам, оставляя лишь в чёрном кружевном нижнем белье, таких же чулках и туфлях на высоких каблуках, опасно скользящих по отполированной поверхности стойки. Носком отправляя платье к своей новой знакомой, танцуя выскальзываю из туфель и нагибаюсь за стоящей на баре бутылкой рома. Когда чья-то грубая рука алчно скользит вдоль моей ноги, игриво шлёпаю мужчину по руке, встречаясь с его похотливыми пьяными глазами, поднимаю ногу пальцами касаясь его нижней губы и заставляя шире открыть рот, а затем сливаю из бутылки ром вдоль своей ноги от колена прямиком мужчине в рот, под одобрительный свист толпы.

Первый пост тут, обычно пишу чуть меньше х)
Разброс от 3,5 до 5к символов, в зависимости от того что и с кем.

Она любила дома с историей. Старые, дорогие, пропитанные временем, и - принадлежащие людям. Последнее, пожалуй, даже важнее всего остального. Хотя бы потому, что в человеческий дом, такие как она, не могут войти без приглашения, а врагов среди собственной расы у Норы столько же, сколь и союзников. Это налет паранойи, и навык осторожности, отработанный за десятки десятков лет. Это маленькая ступень защиты, среди многих других в её арсенале. Но там, куда без её ведома не ступит нога другого вампира, она чувствовала себя чуть комфортнее. Вдобавок, всегда была возможность перекуса хозяевами, в случае, если она была голодна, зла, или попросту не выходила в город, закрываясь в четырех стенах, чтобы подумать, как поступить в последующем, разыгрывая очередную партию, буквально или образно. Практично, удобно, продуманно.
Их установка проста. Люди воспринимают её в своем доме как должное. Они не путаются под ногами, и продолжают заниматься своими делами так, чтобы Нора их не видела. Они не задают вопросов, не заговаривают с ней без её разрешения, а на любые вопросы от любопытствующих, отвечают будто она их родственница или подруга детства. А после докладывают об этом ей, чтобы Элеонор уладила это тихо, или в свое удовольствие, зависит от настроения.
И эта семейная пара - не исключение. Она живет у них каждый раз, когда находится в этом городе, хотя уже давно имеет свою недвижимость. Но их дом - сочетание технологий и готической моды столетней давности. Кто-то сказал бы, что это ужасно уродливо, пафосно и донельзя несочитаемо. Но Нора вампир, идущий в ногу со временем, который плевать хотел на чужое мнение. Ей ли воротить нос от этого?
Единственным существом, нарушающим покой вампирши, которое Нора не трогала, была четырехлетняя дочь четы Андерсов - Терри. Её единственным внушением было не задавать вопросов о тете, что периодически гостит у них, и не рассказывать о ней кому бы то не было. Маленький монстр, как и все дети, не достигшие рубежа в 7 лет, была смесью запрета и отторжения для старшей Эрондейл. Они, еще не показавшие своей перспективности, были невинными, не раскрывшими потенциал и довольно забавными. Одно из проявлений Хаоса. Любопытные в той же мере, что и сама Элеонор.
И она слышит её топот задолго до того, как это создание вбегает в гостиную, где, закинув ногу на ногу, Нора наслаждается вкусом вина двадцатилетней выдержки, так безбожно испорченным ею, смешанным с кровью оной из горничных. Взгляд вампирши заранее падает туда, где, спустя миг, появляется девочка. В её руках белый листок с рисунком, а глаза горят восторженным самодовольством. Детским, не таким, как у самой Элеонор.
Но радостный крик заполняет комнату, в которой единственным шумом, прежде, был треск камина, не более. Маленький человечек показывает ей портрет, срисованный с вампирши. Оранжевые патлы, овал лица, пара черточек, и розовое платье - вся композиция. Лен пытается вспомнить себя в её возрасте, но не может. Не смотря на то, что она рожденный вампир, как и у большинства, память о первых годах жизни не задержалась в её разуме.
Она лишь улыбается, но вздыхает, прежде, чем сделать то, что делать не любит - использовать на ребенке внушение.
- О чем мы с тобой договаривались? Больше никогда не рисуй меня.
Взгляд девочки становится стеклянным на миг, а после она просто моргает, разом растеряв всю жизнерадостность. Рыжая вздыхает вновь.
- Хочешь мороженного? - ей кивают в ответ, с вновь вернувшейся детской восторженностью. - Иди, скажи, что тетя Нора разрешила. Давай, давай. Кыш отсюда. - в её голосе нет злости, а ребенок еще не умеет различать грубость от не грубости. Терри смеется и исчезает также быстро, как появилась здесь.
Но стук в дверь отвлекает вампиршу от того, чтобы вернуться к прежнему задумчиво-спокойному состоянию. Приподнятая бровь выдает в ней вспыхнувший интерес. Этот адрес её прибывания знали не многие, а встреч на сегодня она не назначала. В том, что пришли именно к ней, Элеонора не сомневалась. Это было еще одним внушением для хозяев - никаких гостей, пока она здесь.
- Я сама, - тон, резко контрастирующий с тем, что был до этого, по отношению к девочке. Прислуга покорно шарахается, скрываясь с глаз Эрондейл. Она провожает её, лишь после этого открывая дверь, с улыбкой хищника, замаскированную под доброжелательность.
- Надеюсь, ты не станешь держать меня на пороге до вечера?
Вампирша узнает её до того, как слышит. Тут же смягчаясь, и ощущая нечто, очень похожее на радость, отступая в сторону.
- Взаимно, - улыбка становится более искренней, но таит в себе удивление, и любопытное предвкушение чего-то, что может преподнести этот визит. Нора слышит биение сердца той, с которой знакома не первый день, по человеческим меркам, и с которой очень приятно сотрудничать. Люди редко могут похвастаться подобным заявлением от Элеоноры. Хотя, человек перед ней тоже далеко не так прост, как кажется. Но пульс выдает её, и Нора прикусывает губу, в ожидании.
- У меня появилась проблема. - вот оно, объяснение. Нора оглядывает девушку, убеждаясь, что та в порядке, по крайней мере физически. И ждет продолжения, не выражая особых эмоций. Эта фраза - нечто само собой разумеющееся, и вампирша ждет больше подробностей.
К черту вино. Лен достает два бокала, и бутылку виски из мини-бара.
- Ты нервничаешь? Что-то новенькое. - она не издевается, но не скрывает больше любопытства. В конце концов, Ремингтон - не кисельная барышня. Она была в чем-то схожа с самой Элеонорой, и значит, причина, которая привела её сюда, далека от простой. Тем интереснее.
Протягивая гостье бокал с янтарной жидкостью, Нора, наконец, выдает заинтересованность с предвкушением.
- Рассказывай.