Что может быть лучше хорошей прогулки в такой чудесный весенний день? Пожалуй, ничего. Температура становится всё более терпимой, согревая солнечным светом волчицу. Но не нагревая слишком сильно, — ветер вовремя успевает остудить нагревающуюся шерсть. Именно к ручью Эфир привела жажда — госпожа, заставляющая тащится в самую дальний уголок планеты, дабы лишь утолить её. А всё время, пока ты добираешься, она будет мучить тебя изнутри пока, наконец, не добьётся своего или же не истощит твой организм.
Сглатывая подступающую слюну, волчица продолжала движение рысцой — чем-то средним между ходьбой и бегом. Пожалуй, это самый оптимальный темп для лесных обитателей, — не слишком медленный, что позволяет не тратить кучу времени, чтобы добраться до какого-то места. Однако, не слишком быстрый, что позволило бы быстро устать, даже если выносливость достаточно высока или споткнуться о какую-нибудь корягу по пути. Вновь её пробивала ностальгия, заставляя вспоминать, как весело было им с братом. Как они вместе охотились. Как он загонял добычу прямо в её цепкие лапы, пока Эфир выжидала в засаде, а после наносили сокрушительный смертельный удар. А бывало, что и не наносила, — промахивалась. А её было время, пришлось им вместе добивать раненого оленя. А потом во время раздела добычи, они одновременно потянули один и тот же кусок, разорвав его на две части. Вот было время! Почему-то всегда, когда волчица вспоминала подобные моменты, шрам за левым ухом давал о себе знать, и Эфир снова и снова вспоминала ту злосчастную ночь, когда погубила собственного брата. В такие моменты слёзы наворачивались на глаза, оставляя на щеках мокрые следы. — Хей, прекрати, Эфир, не будь тряпкой! — Поймав себя на этой мысли, Фир тряхнула головой, смахивая последние солёные капли с щёк. Ясным взглядом смотря вперёд, волчица продолжила держать путь к ручью.
До её носа внезапно донёсся запах и не один. Эфир остановилась на минутку, чтобы лучше воспринять нотки аромата. Это была волчица Чернолесья, — в этом Фир была уверена. Аромат перемешивался с таким дразнящим ноздри запахом, — крови. Серая поняла одно, — состайник в опасности. Большего знать ей и не надо было. Она сорвалась с места, поднимая ввысь ворохи старых осенних листьев и сухой травы и оставляя глубокие следы подушечек лап во влажной земле.
Вскоре, уже добираясь до ручья и в то же время, не отклоняясь далеко от влекущего запаха, волчица мчалась карьером, перепрыгивая брёвна и ямы. Наконец, добежав до места назначения, Эфир остолбенела. Взор её глаз уставился на лидера стаи Чернолесья — Эскарину. Но всё бы хорошо, если бы издали Фир не увидела тёмные пятна на шерсти самки. — Какой ужас, — промелькнула мысль в голове волчицы. — Я должна ей помочь! Срочно! — Не раздумывая долго, Эфир снова кинула на подмогу лидеру, тяжело дыша на бегу, — сказывается усталость за время бега по лесу. Как никак, энергия не бесконечна. Уже подбегая к белоснежной (но не сейчас) волчице, Эфир окликнула её:
— Эскарина! — Остановившись в половине хвоста от неё, Фир недовольно фыркнула.
— Вечно же ты находишь приключения на свой пушистый хвост. — Заметила Эфир, нервно дёргая головой из стороны в сторону, пытаясь что-то придумать из того, что у неё есть под лапами. Ведь травничеством она не владеет, а оставлять в таком состоянии Эскарину не была намерена.
— Живо слезай в воду! Тебе нужно промыть раны. — Скомандовала каратель, изображая серьёзный вид.
— Ты же знаешь, я своего добьюсь, так что давай. Тем более, я ничего смертельно опасного или безумного от тебя не прошу. — Сосредоточив взгляд на ранениях лидера, проговорила волчица, буквально пялясь на них. Она была готова спихнуть Эскраину самостоятельно, если бы потребовалась. Ведь она отвечает за её жизнь головой! А голову надо хоть немного беречь, нужно же где-то хранить воспоминания и знания.

Эфир шутливо закатила глаза, украшая морду широкой лукавой улыбкой.
— Ну знаешь, в каком-то смысле это входит в мои обязанности, дорогая Эскарина. — Специально вновь произнесла её полное имя Фир. Волчица расслабилась, поняв, что ничего её лидеру не будет. Эфир слегка прикрыла глаза и позволила свежему ветерку, как следует потрепать её шерсть. — Незабываемое ощущение! Ни на что не променяю свободу, вот правда. Один этот ветер дорого стоит. — Когда волчица открыла глаза, они смеялись. На какой-то момент можно было подумать, что тревогу за Эскарину сдул этот самый ветер. Улыбнувшись шире от этой мысли, Эфир перевела взгляд на лидера стаи Чернолесья.
— Наверно, я не должна так говорить, но раз ты в этом так уверена, то я тебе верю, — отвернувшись волчица тихо буркнула:
— Ну и пусть твоя смерть будет на твоей совести. — Волчица заметила, как говорила Эскарина. — Не плохо так её потрепали. Интересно кто или что. —
В чём, в чём, а уж в не соблюдении совета, данного Эфир, права была лидер. Это было даже не совет, а настояние. Интересно, почему Фир сразу не подумала о ледяной воде. Ведь действительно, её Госпожа могла заболеть, а этого уж никак нельзя было допустить.
— Так и быть, — тихо проговорила каратель. — Кстати о воде, мою челюсть сводит от обезвоживания. Пора бы сделать глоток студёной водички. — Преисполненная жаждой (как бы странно это не звучало), волчица подошла к "бережку" ручья, разлившегося до такой степени, что стал напоминать небольшую речонку. Опустив нос под воду, Эфир вздрогнула и рывком выдернула его из воды. Тряхнув головой, Фир опустила морду к водной глади, высовывая язык и дегустируя жидкость на вкус. Очевидно, сделав вывод, что пить её можно, она приступила к выполнению своего "плана". Она с удовольствием лакала воду розовым языком. Эфир наслаждалась каждым глотком, чувствуя, как охлаждающая жидкость протекает в глотку, остужая всё изнутри. Невообразимо приятное чувство, честно!
Покачав головой и прицокнув языком, Эфир снова развернулась к лидеру стаи Чернолесья.
— Я надеюсь, ты врезала обидчику, как следует, и это неизвестное что-либо познало твой гнев. — Только потом до неё дошёл истинный смысл её слов. Мда уж, прежде предусмотрительная и дальновидная особа в беседе становится ну просто какой-то смазливой нюней. По крайней мере, себя так мысленно называла сама Эфир. Потупив виноватый взгляд в землю, волчица повернулась к ручью. Вдргу вспомнив, что перед тем, как Эфир неудачно пошутила, Эскарина ей ответила насчёт совета — или скорее настояния — поправила сама себя каратель. Переведя взгляд вновь на лидера, волчица кивнула, будто бы соглашаясь с ней.
— И всё-таки, что произошло? — Задала Эфир вопрос, который мучал его с того самого момента, когда она увидела окровавленную шерсть лидера стаи Чернолесья.
— Неужто эти выскочки из Горячего Ветра совсем совесть потеряли? Или наткнулась на безумного бродячего порченного, не ценящего священные границы и не знающего понятия о личном пространстве? — Эфир повернула голову к зеркальной глади, смотря на своё отражение. На какой-то момент ей показалось, что её "двойник" исказился, будто бы испортился его внешний вид. Брезгливо поморщившись, волчица шлёпнула правой лапой по воде, создавая кучу лечащих в разные стороны брызг. — Зато от ненавистного отражения избавилась. — Усевшись поудобнее, чуть ближе к Эскарине, волчица посмотрела на неё. — В чём же дело? Почему она выглядит такой... Такой пустой. Что-то или кто-то её явно разочаровал. — Волчица терялась в догадках, с нетерпением ожидая ответа на свой вопрос.

Ожидание — событие, которое рассматривается как наиболее вероятное в ситуации неопределённости, например такой, как сейчас. Эфир всегда отличалась терпеливостью, как на охоте, так и в поведении. Но сегодня она была какая-то не своя. То разговаривает, как последняя тряпка, то шутит не по теме и вовсе не смешно при таких обстоятельствах. Теперь её изнутри пожирало любопытство. Чаша терпения переполнялась уже до краёв. Но это был не случай переполнения до гнева, а просто любопытства. Такими долгими казались ей эти минуты молчания. Сами собой возникали, очевидные мысли.
— Видимо, Эскарина пытается подобрать слова. Не исключено, что ей тяжело об этом говорить, как физически, — из-за ран, так и морально, — из-за душевной боли, которую принёс ей обидчик. — Наконец, услышав лишь имя этого кабеля, волчица вспыхнула. Загривок сам собой поднялся, как и вся шерсть, дыбом. Будь она в более возбуждённом состоянии, Эфир бы уже подскочила. Но ей удалось быстро взять себя под контроль. Ведь ей предстоял серьёзнейший разговор с Эскариной. А о какой беседе можно говорить, если один из разговаривающих будет в агрессивном состоянии? Вот именно, — ни о какой. Потому она лишь немного пододвинулась ближе к подруге, ловя её взгляд.
— И ты всё равно подпустила к себе этого... — Эфир побоялась сказать "ублюдка". Она видела, что лидер стаи Чернолесья всё ещё пытается разглядеть в этом монстре дорого ей возлюбленного, того, кем он был раньше. Эфир боялась причинить ей ещё большую боль, назвав его неблагочестивым словом. Тем более, меньше всего ей хотелось сейчас поссориться с подругой из-за порченного. Под "сейчас" она думала о состоянии отношений со стаей Горячего Ветра. Сейчас стае Чернолесья, как никогда, нужен сильный лидер, крепкая опора, на которую можно положиться. А не разбитая, потерянная и пустая волчица, бродящая в лабиринте собственных мыслей и переживаний.
—... порченного, — наконец, закончила мысль Эфир, начиная новую:
— Ты слишком доверчива, не мне тебе говорить это, но как не крути, оно так. Ты пытаешься увидеть в нём того, кого ты знала раньше. В этом вся беда, реальность и желания — несовместимы друг с другом, между ними есть чёткая грань,
преступая которую происходит... Происходит то, что произошло. — Эфир сглотнула, заглядывая прямо в глаза Эскарине.
— Знаешь, порой я радуюсь, что мои близкие, хм... Не живы. Они — лишь воспоминание, которое, периодически, всплывает, как наваждение, но не мучает меня на каждом шагу. Тогда я сильно жалела о том, что совершила, но сейчас понимаю, — это было самое разумное решение, которое я когда-либо принимала. — Сделав добор воздуха, Эфир продолжила:
— Может быть, я была бы готова каждый день видеть каким монстром становится мой близкий волк, но я уверена, что он точно не готов. Он никогда бы не простил себе, если бы сделал что-то со мной или бы узнал, что лишил жизни волчицу, даровавшую ему жизнь. — Карательница тяжело вздохнула.
— Я приняла решение, времени, чтобы его обдумать, не было. У тебя оно есть, так что цени его и не трать понапрасну на подобные сцены. Ты ведь не хуже меня понимаешь, что это никогда не прекратится, пока лекарство от болезни не найдут. — И я более, чем уверена, что не найдут, — тоскливо подумала Эфир.
— Наверно, я слишком много болтаю о себе, но я хотела привести тебе пример, жизненный, похожий. И я его привела.
Я думаю, ты поняла мою точку зрения относительно этой ситуации, но при любом раскладе решение за тобой. — Отведя взгляд на гладь воды, волчица стала всматриваться в неё, будто бы она увидела что-то в ней. Но что, известно одним дальним закоулкам мозга Эфир.

В ответ на слова Эск, каратель неодобрительно покачала головой, прикрыв глаза.
— Речь идёт не о защищённости волчат. Несомненно, от его лап вряд ли пострадают благодаря, как ты говоришь, пристальным присмотрам. Но, если ты не заметила, то сегодня ранения получили далеко не твои малыши. Эскарина, ты ведь прекрасно понимаешь, что изменения, о которых говорит Скалл, не подвластны ему. Как бы он не исправлялся, как бы не старался доказать, что он стал другим, — все его попытки будут сводиться в ноль, пока он является порченным. — Эфир сделала паузу, отводя глаза.
— Действия порченных редко связаны с тем, о чём они говорят. Ими руководят духи, и они не способны сопротивляться им вечно. Рано или поздно одержимый ломается. Чаще всего, это происходит в день подселения. Пожалуй, ты не меньше меня это испытала на практике. — Волчица запнулась и вскоре быстро замолчала, прислушиваясь к новым речам лидера. По их окончании Эскарина отвернулась, обдумывая нечто очень важное.
— Ты знаешь, я всегда чтила священные законы, составленные ещё нашими далёкими предками. Но, пожалуй, это тот самый случай, когда я полностью согласна с тобой. Не меня одну не устраивают отношения между нашими стаями. Наверно, это лучший выход, который можно придумать из сложившейся ситуации, — с минуту помолчав, каратель добавила:
— Надеюсь, большинство состайников согласятся со мной, и эти действия не станут предпосылками к революции. — Тяжело выдохнув, Эфир отступила на шаг.
— Я более, чем уверена, что ты знаешь, что делаешь. Но уверена ли в этом ты? Отвечай честно, прошу. Даю тебе слово, этот разговор не уйдёт дальше моих ушей, — Эфир нервно сглотнула и добавила:
Если ты, конечно, доверяешь мне. — С печалью в голосе проговорила каратель, подходя вновь к лидеру стаи Чернолесья и усаживаясь рядом, выпрямляя спину, устремила взор вдаль, держа морду прямо, краем глаза, периодически, поглядывая на Эскарину.

Честь - и снова слово - совесть.
Слово совесть... и вновь - честь.
Ах, как хочется мне верить,
Что расплата все же здесь!

— В том то и дело, что можешь. — Печально проговорила волчица, опуская глаза.
— Ты не хуже меня знаешь, что сейчас ты, как никогда нужна стае. А принося себя в жертву, его исправлению ты ведь всё равно ничего добьёшься. Сколько я тебя знаю, ты никогда не была эгоисткой, но порой побыть ею не вредно. Особенно, когда от этого зависит судьба всей стаи Чернолесья. — Тяжело вздохнув, Эфир отстранилась. Она перевела задумчивый взгляд в сторону леса.
— Пусть я никогда и не делила свою душу с кем-то ещё и, быть может, не знаю каково это. Но всё же ради блага стаи... — Эфир сделала небольшую паузу.
— Тебе всё же стоит пересмотреть приоритеты отношений со Сколлом. Или вовсе их разорвать. — Холодно сказала каратель, всё же будто жалея лидера стаи Чернолесья взглядом, полным эмпатии.
— Я не хочу, чтобы в один прекрасный день охотники или патрульные принесли весть о том, что нашли твоё испачканное в крови бездыханное тело в зарослях крапивы. — Тихо добавила Эфир и сглотнула. Каратель выслушала сомнения подруги и тихо ответила:
— Дети поймут. Может быть, не сейчас, но когда подрастут, то поймут. Может однажды кому-то из них придётся оказаться в подобной ситуации. Я, конечно, понимаю, что выход есть всегда, но... — Помедлив, волчица продолжила:
— Но в конкретной, данной ситуации я бы сказала, что это единственный верный выход из конфликта между стаями. Или же нам придётся сражаться. Ты знаешь, как я к этому отношусь. Думаю, мне не стоит объяснять тебе, что война — это всегда потери. И даже победа того не стоит... — Покачав головой, Эфир легла перед гладью воды, всматриваясь в жидкость, быстро несущуюся куда-то вперёд.
— Знаешь, даже клятву порой нужно нарушить... Не ерю, что это говорю, правда. Но у тебя, действительно... Мм, неординарный случай. Но, если ты думаешь, что я против, то я всеми лапами "за". Лишь бы стая не прекратила своё существование. Ты прекрасно знаешь, что я ставлю долг перед Чернолесьем превыше всего. — Волчица всё ещё наблюдала за течением ручейка, который менял своё русло, "обегая" камешки, встающие у него на пути.

Отредактировано Эфир (2017-04-20 22:15:02)