Не важно, как медленно ты движешься, главное, что не останавливаешься. Эти слова звучат в твоём сознании с самого первого дня, как ты проснулся вожаком стаи. Стремился ли к этому? Желал ли власти? Хотел ли решить чужие судьбы? Как ни странно, но нет. Ты мечтал о том, что сможешь искоренить вражду с бывшими состайниками, нынче порченными, на корню. Но древо раздора, ненависти и желания отомстить не только пустило сильные и ветвистые корни, но давно дало первые плоды. Всё оказалось намного тяжелее, чем казалось со стороны.
Ты струсил. Засомневался. Стал давать заднюю. Это гадкое чувство своего бессилия облепляет тебя со всех сторон, тянет вниз, глубже и глубже; перекрывает кислород, сдавливает грудную клетку, лишает зрения. Вновь стал маленьким щенком, который нуждается в поддержке; которому жизненно необходимо чувствовать мать рядом. В воспоминания врезается презрение отца, жалость в глазах сестры, зависть от братьев и непонимание от всей стаи. От этого хочется бежать. И не важно - есть ли у тебя силы на такой бросок, есть ли у тебя право всё бросить, имеется ли возможность переиграть. Это становится так неважно, так мелко и серо, что твоё внимание крутится лишь вокруг себя любимого.
Разве ты был так слаб? Разве тебе хоть когда-то было страшно? В твоём сердце никогда не жило сомнение, страх был неводом, а трудности лишь прибавляли азарт. Так что же изменилось. Ты потерял свободу. Как только встал во главе Горячего Ветра, то сразу потерял свою обожаемую свободу. Все действия нужно согласовывать, надобно терпеть подле себя различных выскочек, жизненно необходимо думать не только о своей сохранности.
Обременяет. Души. Портит. Делает слабее.
Ты теряешь самого себя, упускаешь из лап свои стремления, отворачиваешься от своих мечтаний. Засомневался в политике, в порченных, в своей адекватности. В последнем так больше всего. За минувший месяц ты очень сильно сбросил в весе, как-то осунулся и всё реже стал покидать своё логово. Брат с презрением как-то бросил слова о том, что ты всё больше напоминаешь их жалкого отца перед смертью. А ведь точно. Всё-таки папка завещал тебе не только дурную славу, но и чёртовы проблемы с мозгами.
Да, давно понял, что творившееся с тобой - не усталость. Ты чувствуешь, как осознание чего-то более важного ускользает из твоих лап. И каждый раз, когда это "что-то" почти ловится, то обязательно в бренном мире понадобится твоя помощь.
Как и сейчас. Ты нёс свою бренную и усталую тушку с очередных разборок. В стае всё неспокойно, слишком много недовольных; пришедшие порченные лишь усугубляют ситуацию, но ты уже не можешь отказаться от своих слов. Всё-таки, как бы семьи не скрывали свои эмоции, но они очень рады возвращению в свой стан пропащих родственников. Да и никто из заболевших когда-то не сделал того, из-за чего все они были изгнаны. Лишь на этом факте ты ещё борешься за лояльность стаи.
Ещё не проиграл. Пока не сдался. В теле теплятся силы.
Как-то чересчур громко роняешь себя на пол, пытаясь хоть немного отдохнуть и отпустить ситуацию. В лагере слышны споры, рычание; но патрули дружны и выполняют свои обязанности. Это заставляет тебя гордится собственной стаей: что бы не произошло внутри, но свои границы все готовы охранять на смерть. Даже решение об увеличении тренировок было встречено странно радостно. Это чувство тебе тоже больше не забыть.
Будучи вожаком - теперь обязан сплотить стаю вновь, дать ей того, чего она хочет больше всего.
- Тут какой-то недоросток очень сильно требует Вас, - пришлось приподнять голову, чтобы осмотреть вошедшего. Утренний патруль опять привёл порченного? Да нет, их и так стало слишком много. Ты опять роняешь морду на землю, никак не меняя расслабленную позу. Даже с закрытыми глазами чувствуешь растерянность патрульного - стая никогда не привыкнет к твоему поведению. Это тоже факт.
- Прям так сильно ему надобно моё внимание? - не открывая глаз, тяжело вздыхаешь. Однако, повышенное внимание к своей персоне ты не любил. Невозможно делать подлянки и скрытые решения, когда все взоры состайников направлены на тебя.
- Все порченные бегут к вам, как к мамке, - в голосе слышится презрение, недовольство и злоба. Ох, это один из тех, кто ночью не был бы против перегрызть тебе глотку. Возможно, именно из-за них у тебя слишком чуткий и беспокойный сон, даже Алькира не смогла прибавить тебе уверенности. Бесит.
- Тебе не понять, каково это быть Матушкой для всех брошенных,- ты гаденько улыбаешься, поднимаясь на свои четыре; награждаешь патрульного безразличным взглядом и протискиваешься наружу, небрежно отталкивая состайника. И первое, что бросается тебе в глаза - приветственная улыбка на устах мальца. Да такая уверенная, что на секунду стушевался. Знакомая манера. Окидываешь новоявленного холодным и расчётливым взглядом, явно замечая всё больше знакомых черт. Не сказать, что внешне этот молодой волк тебе кого-то напоминает, нет; здесь именно проблема в подаче себя - не может так держатся тот, кто недавно утробу матери покинул.
- Уйми свою фамильярность, щенок, - голос ровный, без ноток заинтересованности и желания общаться. Ты ненавидел, когда твоё имя сокращали, такое позволено было немногим. Многое встало на свои места, но ты вовсе не спешил принимать так легко того, кто имел неосторожность вести себя так в присутствии посторонних глаз. Взором отправляешь патрульных прочь, а сам в полном молчании возвращаешься в логово.

Ты никогда не воспринимал своё логово, как спасение; очень редко в него приходил, обычно шастая по округе, зачастую вне известных стаям территорий. А теперь прячешься в нём круглосуточно, стараясь как можно меньше отсвечивать. Даже рад тому, что у тебя есть Кира, и ты её не загрыз в своё время за подставу. Всех демонов спускаешь на неё, не задумываясь, что та может сломаться; не веришь в такое. Плюс ко всему она передаёт твои слова Совету и стае, что тоже не может остаться без внимания. Незаменимая, однако, самка решила разделить свою судьбу с тобой.
Укладываешься на чуть прохладную землю, растягиваясь в своей любимой манере, становясь полностью открытым для любого нападения. Ты не чувствуешь сильной угрозы от мальца, хотя, не в этом суть - так же растянулся даже перед врагом. Эта манера себя вести очень сильно бесит твоих недругов, а тебя лишь забавляет их реакция. Опасно играть с чувствами состайников, но ничего не можешь поделать с собой - они такие наивные, когда думают, что смогут легко атаковать. Если уж брат и сделал что-то полезное для тебя, так это научил быстрой реакции и точным ударам. Спасибо этому чёрту ты, конечно, не скажешь.
Пока твои глаза закрыты, приходится очень внимательно слушать интонации в спешном вещании новоприбывшего. Тебе тяжело даются расслабленность и спокойствие, когда на периферии сознания вспыхивает осознание того, что сейчас происходит. Потом эти мысли заняли всю твою голову, старательно заставляя открыть глаза. Ты даже зажмурился и глубоко вздохнул, стараясь переварить информацию, которой только что тебя огорошила вновь прибывшая Эск.
- А как ты умерла? - поднимаешься, неохотно открывая глаза и сразу же внимательно цепляешься за новый образ самки. Ты всё слышал, но решаешь перевести тему, ибо тебе нужно обдумать информацию. Уж Эск должна понять твой посыл. Ты сейчас вожак, ответственен за целую стаю, и не можешь принимать решения, основываясь только на своих желаниях. - Я слышал лишь догадки. Твоя стая, как всегда, немногословна.
Приходится сдерживать свою радость от того, что эта чёртова дура не покинула тебя. Пусть её тело давно разлагается, пусть она уже не имеет бывшего влияния, но ты искренне рад её возвращению. Когда информация о смерти лидера Чернолесья достигла и лагерь Горячего Ветра, то ты пошатнулся. Откровенно потерял самообладание и выпустил гамму эмоций на свою морду во время внутреннего совета стаи. Ты всё ещё не можешь сказать, кем она является для тебя, но потеря Эск всё-таки оставила отпечаток на твоём сознании. Она была тем немногим, чем ты дорожил.
Стараясь как можно дальше запихнуть свои волнения, ты оставался всё таким же безразличным и расслабленным. Если этот малец проблемный, то он тебе нахер не нужен в стае; а с другой стороны в твоём подчинении будет Эск. Разве можно было об этом когда-то мечтать? Расчётливый ты сейчас чересчур возбуждён, чтобы вновь отдать бразды правления мыслями Дину-вожаку. Проблем больше, чем плюсов намечается. Но иметь рычаги управления Эск - прекрасно. Она бывший лидер Чернолесья, значит знает достаточно. Может стать твои серым кардиналом.
Твой взгляд на долю секунды становится жестоким. Ты внимательно осматриваешь мальца, будто оценивая его возможные навыки. Он тебе не нужен, совсем не нужен. И проблем от него ты не хочешь. Придётся устранять такую обидную ненужность. Опять расслабляешься и отводишь взгляд, в мозгах уже решая, что же будешь говорить Совету.

Ты заметил изменения в поведении сразу же. Гордая и уверенная осанка сменилась на такую жалкую и зажатую, что ты не удержал презрительного тихого смешка. И это твой сынок, Эск? Вот это вот жалкая пародия на волка? Ты даже разрешил себе сесть, чтобы дать мальцу фору в случае чего. Он тебе не нравился, совсем не нравился. Он был каким-то прискорбно тупым, до нельзя самоуверенным и по-детски злым. Таких тебе всегда хотелось разорвать в клочья. Да что там говорить, ибо это желание уже поселилось в твоей прогнившей душонке.
Даже если этот щенок порченный, даже если в нём Эск и её умения, которые сто процентов теперь совмещены с новыми возможностями духа, - это всё тебе не соперник. Тельце мальца ещё не тренировано, оно худое и явно уставшее. Перегрызть глотку этому позору Эск будет не так уж и сложно, вот только саму самку ты отпускать не хотел. Так что этому... Как там его она называла, чёрт. Ну я же слушал. Что-то там с воронами в самом начале. Будешь Каром. Короче, Кар не сможет дать тебе отпор, и ему придётся посчитаться с твоими желаниями и видами на его маман.
С полными глазами презрения малец драпнул с твоей пещеры, но твоя реакция была хорошо отточена, так что ты в пару прыжков смог его догнать, но не спешил принимать какие-либо действия. Валить его на глазах у всех стаи - не комильфо. К тебе и без этого много вопросов. Так что как только выкидыш Эск покинул лагерь, ты объявил всем:
- Алькире я уже дал указание. Во время обеда будут объявлены новые тренировки и обновлены патрули, - ты окинул взглядом присутствующих, наткнулся на Викара и презрительно фыркнул. - А за сим я откланяюсь.
Ух, как давно ты не бегал. Нет, сноровку и выносливость всё-таки не потерял, но вот осознание того, что ты реально стареешь - не принесло радости. Догнать мальца не составило труда, как и прыжком настигнуть его спину, после прижать к земле и вцепиться в загривок от всей души. Ты не действовал в пол силы, наваливался всем весом так, будто под тобой тренированный матёрый воин. Пару раз мотнул головой, подавляя утробный рык, но намёк на него всё же нарушил образовавшуюся тишину в лесу. Ты почувствовал привкус крови и сдавил ещё сильнее, чтобы наверняка.
Ну что, Эск, твой сынок в опасности. Я жду твоего появления.
Ты понял, что Кар отбросил мать, а та наверняка ещё не освоилась со своими новыми возможностями, да и отпрыска своего жалеет. Вот и решил пойти на риск. Ты правда хотел убить этого недоноска, всеми фибрами души, так что играть даже не приходилось. Тут либо Эск опять появляется, либо сыночек будет расплачиваться за то, что мамаша его привела к Дину, доверившись. Ты никогда не была такой наивной, Эск. Исправляйся, ибо такая ты мне не нужна.

Голос мальца резанул по ушам, и ты не мог понять, что же заставило тебя усомниться в своих действиях. Никак не мог зацепить какую-то важную деталь в своём сознании, ибо она вечно ускользала, будто вовсе не желая, чтобы ты как-то задумывался над своим отношением к отпрыску Эск. Он для тебя должен остаться неприятным приложением к бывшему лидеру Чернолесья, лишь средством, которое необходимо для существования самки. Но что-то здесь было не так.
Шрамы. Небольшие, почти незаметные. Множество. Холка была ими щедро награждена. Твои шестерёнки заработали в усиленном режиме, в мозгу происходил мыслительный процесс, а хватка уже ослабевала. Пропало жгучее желание вспороть юнцу глотку. Может, теперь ты его желаешь сломать и подмять под себя? Заставить делать то, что тебе нравится. Сразу понятно, что Кар не из тех, кто считается с чужим мнением; он и слушать, наверное, толком не умеет. Это прибавляет азарта твоим новым идеям. Он по-детски жесток, но что, если развить эту черту? Сделать своими лапами. Ведь ты и раньше никогда не вершил грязные делишки сам, приходилось плести интриги, а это выматывает. Этого щенка нужно присоединить к себе, дать ему то, что тот желает. И тогда ты сможешь прямыми приказами, без увиливаний - отправлять переярка туда, куда тебе нужно. Ты даже готов стать его наставником и научить всему тому, что должен знать несущий смерть.
- Как я тебе и говорил когда-то, - ты слегка подвис, когда Эск вернулась в тело, так что всю её исповедь слушал не слезая с тощего тела. Это немного странно для тебя, но не в новинку - тяжело переключаться с одного собеседника на другого. Ух, не сладко же придётся. - Мне это было вовсе не нужно, но, видимо, на тот момент я возжелал ненужной мне власти, - тяжело вздыхаешь и вновь расслабляешься, укладываясь рядом с Каром. К слову, ты и забыл это чувство: тебе не нужно следить за чужими движениями. Даже с Кирой, после её предательства, ты уже не можешь позволить себе распластаться и забыться. А с Эск всегда так поступал. Ты любил эти мгновения.
- Слишком много я не могу сделать, когда вся стая следит за движениями, - недовольно хмыкаешь, открывая глаза и внимательно осматривая тело мальца, - Он слаб, смешон и жалок,- взгляд становится серьёзным, ты немного потягиваешься, сдерживая зевоту, - От него будет много шума и проблем, а я этого очень сильно не люблю, ты же знаешь, - наконец-то закрываешь глаза. Тебе не хватает рядом того, кто всегда сможет поддержать. Ты очень сильно устал. Кому можно показать свою слабость, как не Эск? Ты никогда не стеснялся её, даже понимая, что она лидер Чернолесья.
- Я устал, Рина, а ты привела мне этого недоделка.

Ты как-то непривычно для себя размяк и подобрел. Раньше, такое тебе нравилось, но сейчас, осознав, что ты в таком уязвимом состоянии, вновь напрягся. Мышцы задеревенели, а дыхание стало далеким от размеренного. Пусть ты и доверял Эск, но в этом теле был этот жестокий щенок, а с ним нельзя настолько расслабляться. Да и урок Киры ты всё-таки запомнил, порченные - неизведанная территория. Как бы не верил в то, что все могут сосуществовать в мире, всегда найдётся какое-то "но". Эск не просто так не смогла отойти в мир иной, её тут что-то держит; и тебе не верится, что этот "кто-то" - Кар. Больше верится в её желание мести, а это тоже может стать проблемой для тебя.
Сомневаться в Эск - такое чувство в новинку. С первой встречи ты как-то доверился ей, с первых минут расслабился и вёл себя свободно. Ты никогда не подозревал Рину хоть в чём-то, никогда не думал о ней, как о возможной угрозе. Теперь же всё по-другому. И это странное чувство обволакивает твоё естество, шипя что-то о том, что все вокруг предатели. Ты это знаешь. Даже сон потерял оттого, что жутко боишься за свою жизнь, когда добрая половина стаи желает завершить твои далеко не праздные деньки на этой земле. Да и Кира, спящая рядом, доверия никак не внушает.
- Рина, не в те лапы ты вручаешь своего сына, - после такого родного и нужного прикосновения ты просто не можешь плести интриги без ведома Эск. Она волнуется за своего сына, обвиняет себя в том, что именно из-за неё этот недоносок стал таким жестоким. Ты тоже не задумываешься, что лизнул щеку далеко не Эск и, тем более, не самки. Но ты хотел ответить ей, сказать и показать, что чувствуешь то же самое. Ничего не изменилось. Ты старался это донести, перед тем, как признаться. - Конечно, ты сможешь помочь мне, но тебе вовсе не понравится то, как я хочу использовать тебя и твоего неудачника.
Ты утыкаешься носом в бок Эск, подбирая все тело к себе и принимая какую-то слишком зажатую позу, не свойственную тебе. Вздыхаешь полной грудью совсем не тот аромат, какой хотелось бы. Резко отстраняешься, поднимаешься на все четыре и отходишь. Слишком больно находиться с ней. Ты хочешь того, чего уже никогда не получишь. Чувства слишком неожиданно накинулись, не давая возможности оценить ситуацию. Ты хочешь её использовать, и понимаешь, что нельзя.
- Слышь, малец, неужто ты настолько слаб, что не можешь одолеть разнеженную от чувств самку? - ты усмехаешься совсем не по-доброму и смотришь сверху вниз. - Не разочаровывай уж настолько.
Ты никогда не позволял себя так вести при Эск. Ты не хотел её отпугнуть от себя, потому что сильно нуждался. Эск уже оплакана, незачем ворошить прошлое. Сейчас именно живые строят дорогу в будущее, а чувства к этой самке тебе мешают сделать хороший шаг вперёд. - Разве ты хочешь подчиняться? Это твоё тело, так забери его,- ты смотришь жестоко; такой взгляд бывает только у тех, кто ни раз убивал невиновных только из-за того, что он мешается. Тебе приходиться приложить много сил, чтобы Эск не увидела твой страх и нежелание прощаться с ней, но так нужно. Ты обмозгуешь всё, а потом уже можно поговорить с ней по душам.

Ты понимал, что Эск явно не ожидала таких перемен; осознавал, что можешь разрушить всё, что так долго оберегал и строил. Она не понимала, сколько же ты сил вложил, чтобы встречаться с ней. Не понимала, как выматывал тебя контроль за своими словами, когда ты так расслаблен. Стая тебя никогда не принимала, всегда подозревала и ненавидела. Ты для них, словно бельмо. Постоянно таскался к изгнанной мамаше, высказывался за Порченных, советовал объединиться с Чернолесьем. Ты выродок, ты недостоин. Именно это ты читал во всех взглядах состайников долгие годы. Именно так на тебя смотрели братья и сестра; с ненавистью, презрением и отвращением смотрел отец. Одна лишь мать принимала тебя, спасла тебя, покровительствовала тебе. Ради неё ты научился быть жестоким, расчётливым и холодным. Будучи переярком ты был слабым и ни на что не годным, мог только таскаться за Лизой и скулить, когда на очередных тренировках тебе давали взбучку. Что говорить, ведь даже в охоте ты не блистал способностями. Отброс.
И лишь мать давала силу вновь и вновь подниматься; каждый раз ты сносил все выпады в твою сторону, терпел жестокие тренировки и изматывающие патрули. Юность - твоя самая ненавистная пора, ведь в ней ты был слабаком, об которого все вытирали лапы. Сколько же тебе стоило подняться, научиться и дать отпор. У тебя не было никаких природных данных, было лишь жгучее желание защитить мать. Стать ей надежной опорой. Ты тренировался больше, чем любой из погодок, потому что ты всегда от них отставал. Всегда смотрел в спину.
И сейчас, когда наконец-то обрёл всё, о чём может мечтать рядовой волк в стае, ты понимаешь, что не имел ничего. Мать ты так и не смог защитить, обойти брата тоже не получилось, в бою не настолько искусен, в охоте не так быстр. Ты посредственность, которая внутри имеет прогнившую и чёрную душу. Забитую, израненную, уставшую. И сейчас, ощущая, что ты опять теряешь Эск, именно эта душа начинает завывать внутри, оплакивая потерю. Ты не отвечал на слова Рины, потому что боялся, что голос дрогнет. Ты же слабак. Эск, я слаб, прости меня Опять пережить то, что было внутри тебя, когда разведчики доложили, что лидер Чернолесья убита порченными. То отчаяние, боль и неверие.
Бессилие.
- Кардеро, да? - голос грубый и холодный, ты садишься, держа приличную дистанцию. От расслабленности не осталось и следа. Сейчас перед молодым переярком сидит настоящий Доминикан - озлобленный, жестокий, не умеющий сочувствовать и сопереживать. Ты встречаешься со взглядом Кара и отвечаешь ему не менее злобным, наполненным ненавистью. Но эти чувства не относятся конкретно к Эск и её сыну. Они всегда с тобой, всегда при тебе. Ты испорчен, надломлен. Жизнь тебя заставила защищаться любыми известными способами, которые не всегда были честными. - Я дам тебе кров, стану твоим покровителем и наставником, - ты отводишь взгляд куда-то между деревьями, будто теряя интерес к разговору и своему собеседнику. Тебе так легче. Не скрываясь, не ютясь и юля, - Используй меня, - ты возвращаешь твёрдый и уверенный взгляд к Кару. - Учись использовать всех, кто тебе выгоден. Если же пожелаешь, я тебя научу, как заставить замолчать навеки тех, кто неугоден, - ты говоришь это расслабленно, будто в порядке вещей. Но для тебя это так и есть - ты тонешь в чужой крови. - Я тебе предложил всё, что мог. Тебе решать: оставаться ли таким же жалким и никому не нужным или же попытаться что-то изменить.

Что-то очень сильно долбилось в твоём сознании, пытаясь докричаться. Это странное ощущение стиснуло твои лёгкие, мешая сразу ответить на слова переярка. На периферии твоих мыслей явственно звучало лишь то, что ты не должен говорить поспешно. Ты с детства был наблюдателен - это единственное, что можешь с гордостью представить всем. Но раньше, в молодости, не понимал, как это можно противопоставить чей-то силе или ловкости. Со временем ты понял, что это намного больше, чем все имеют вокруг тебя. Ты знал стаю, знал повадки многих; слышал всё, собирал информацию, будучи не замеченным, ибо тебя не воспринимали всерьёз; на общем Совете стай всегда наблюдал за чужаками, делая для себя какие-то пометки. У тебя много знаний обо всём, что творится вокруг тебя. Именно это помогало выигрывать в битве. Именно внимательность довела тебя до личного советчика вожака. Именно из-за неё ты смог манипулировать окружением так, как тебе было выгодно: никому бы не позволили бегать к изгнаннице - ты был один такой; никому не сошли бы с лап встреча с врагом, лидером Чернолесья, а твоя шкура постоянно носила запах Эск; никто и никогда не покидал стайные территории, не пропадал на недели - ты же этим маялся постоянно; ни один волк не позволял себе валяться на совете, либо тихо посапывать, когда говорит вожак - для тебя это смысл жизни. Ты смог добиться такого расположения за счёт того, что имел много информации обо всех и знал, как её пользоваться.
И сейчас, именно отточенный годами навык, орёт внутри тебя, пытаясь донести что-то важно, что ты заметил, но не обдумал. Такое с тобой бывает часто. Слишком много информации невозможно усвоить сразу, так что ты её обрабатывал ночью, перед сном. Сейчас ты понимал, что упускаешь какую-то деталь из виду.
Опять внимательно осматриваешь переярка, смакуя его слова у себя в голове. Пауза затягивается, но ты всё ещё молчишь, награждая юнца тяжёлым и жестоким взглядом. Шестерёнки старательно двигаются, нейроны передают импульсы, и ты внимательно оцениваешь мальца перед собой. Твоё тело устало от такого напряжение и требует прилечь, но ты продолжаешь изучать самца, который вздыбил загривок и отступил назад.
Он всего лишь ребёнок, рыжая ты бестолочь, - ты как-то по-особому зарычал, неосознанно вздыбив и свой загривок. Твои мышцы напряглись, словно ты подготовился к финальному рывку, а клыки обнажились. Юнец однозначно никогда не участвовал в настоящих сражениях, так что и не видел то, что они могут принести. Доминик был готов разорвать любого - именно об этом кричал его вид. Злость, ярость, ненависть.- Естественно, что он не доверится. Да и шрамы. Как я сразу всё не соединил, чёрт. Совсем разнежился на посту, - ты поднялся на лапы и как-то пружинисто подлетел к переярку, оставив между вами крохи сантиметров.- Как же я мог расслабиться, не заметить. Мне непозволительна такая роскошь. Ошибки приведут к гибели.
- Я никому не нужен, но и сам не нуждаюсь в ком-то, - ты всё ещё порыкивал на себя, но отступил от самца. - Не умеешь же читать между строк? Так я тебе поясню, - ты ухмыляешься, полностью меняясь в своём образе. Отводишь назад своё бело ухо, прижимая его, по-детски хмыкаешь и вновь усаживаешься в напряжённую позу. - Ты мне никаким не сдался. Даже если бы ты имел натренированное тело, хорошею реакцию - я в тебе не нуждаюсь, - поворачиваешь голову в сторону, где находится лагерь, - Тут именно ты нуждаешься в помощи. Давай будем откровенны: с твоими навыками тебе не выжить. Да и моя помощь не будет, скажем так, бесплатной. От тебя мне потребуется содействие, только и всего, - ты опять посмотрел на Кардеро, оценивая его. Кого-то он тебе напоминал, только вот непонятно кого.
- Ты же хотел правды? Вот тебе она. В этом мире ты ничего не получишь за просто так, придётся что-то отдать взамен, но именно так можно выжить. Хотя, я всё же сомневаюсь, что из тебя что-то толковое получится.

Эту ночь ты опять не смог нормально заснуть; урывками воровал пятиминутные помутнения разума, а потом опять открывал глаза и осматривал логово. В последнее время Кира не спала рядом, предпочитая укладываться чуть дальше от тебя, будто старалась дать личного пространства, которого ты лишился, лишь встав на пост вожака. Понимала ли она твои чувства? Вглядываешься в силуэт волчицы, в сердцах понимая, что не сможешь отпустить её никуда. Это не любовь, не привязанность и доверие; ты пока ещё не мог описать свои чувства, чтобы самому признаться в этом ей. Она пылко отвечает на все твои нападки, стойко выносит бредовые мысли вслух и безошибочно определяет то, как нужно выразить твои слова стае, дабы не вызвать ещё большего недовольства. Полезная.
И ты сделал её своей фавориткой; не сказать, что на это место многие самки рвались, но почему-то именно она поселилась в твоём логове. Почему не убил, когда она так подставила тебя? Ведь в этой битве с порченным ты мог не выстоять и погибнуть. Спасала бы? Эти вопросы давно ютятся в голове - не дают покоя и сна. Теперь ещё и появление Эск.
Она давно оплакана, ты уже смерился и постарался забыть. Конечно, такое никогда не покинуло бы чертоги твоего разума, но рваная рана на душе больше не кровоточила. Её любезно прикрыли какими-то травами, мол, скоро зарубцуется. И ты надеялся на это. Но вот бывший лидер Чернолесья приходит к тебе в теле своего жалкого сынишки и просит дать ему кров, покровительство. Потом своими действиями пробуждает в тебе те самые чувства, от которых ты так старательно бежал. Боялся их, не признавал, даже презирал. Они твоя слабость, твоя погибель.
С Эск хорошо, комфортно, спокойно. Она смогла бы подарить тебе настоящую семью, если бы были иные обстоятельства в вашей жизни, другие цели и должности. Справилась бы с твоим настоящим нутром? Ты не сможешь дать ответ, ибо в данный момент тебя терзают сомнения. Этот малец не силой захватил контроль над телом - Рина сама отдала бразды правления; уверен в этом. Ты ранил её чувства, показав то, кем являешься. Ещё бы. Такого "тебя" никто не любит и не признаёт; одна лишь мать готова защищать тебя настоящего. Как ты мог поверить, что Эск такая же, как и Лиза? Рина слабая, она не справится с такой ношей.
Ты поднялся на лапы и бесшумно вышел на поляну, где уже собирался ранний утренний патруль. Волки зевали и никак не могли придти в себя после сна. Как же ты завидовал их беспечности и свободе. И как же хотел спать. Уставший, разбитый и похудевший - такого легко убить. Слабее даже себя в юности; смешон и жалок.
- Я отправлюсь на границы с вами,- твой голос прорезает тишину, больно ударив по ушам состайников. Они явно не довольны таким известием: кто-то хмурится, кто-то презрительно кривится, некоторые же откровенно фыркают. Но тебе нет дела до этих бессловесных проявлений недовольства, ты приверженец "есть, что сказать - говори", а на такие знаки непринятия не реагируешь. Ваш укомплектованный отряд отправился на проверки границ.

- Мне не нужно время, я уже решил.
Ты смотрел, как спина новоявленного переярка медленно удаляется прочь. Он ни на что не годен, из этого мальца ничего путного невозможно сотворить. Твои первые эмоции, касаемо него, были правдивы: зажат, наивен, неоправданно агрессивен и жалок. Такой самец вызывает в тебе лишь презрение и нежелание тратить время, силы, нервы. Даже ты, в своё время, был более презентабелен, чем эта несуразная пародия на хищника.
- Если ты не готов рисковать, то и вовсе ничего не добьёшься,- голос звучал уверено, непоколебимо и холодно. Кар не так далеко ушёл, чтобы не услышать фразу, но ты не собирался его останавливать или как-то ещё переубеждать. Теперь в тебе нет ни капли желания помогать или учить, он труслив и слаб. Такая смесь никогда не нравилась. Да и дел, в принципе, без покровительства этому мальцу, у тебя достаточно. Справиться бы с тем, что уже имеешь, а не создавал бы ворох новых проблем.
Конечно, тебе больно отпускать Эск, но так будет лучше. Она тебя не примет; теперь будет постоянно о чём-то подозревать. А ты не хочешь такого отношения к себе. Так легче, правильнее и гуманнее. Пусть сама спасает своего несносного щенка, ведь ей теперь больше нечем заняться. Мёртвые ни на что не годны. Из-за этого ты так сражаешься за живых.

Весь патрульный маршрут ты шёл впереди отряда, полностью погружённый в свои мысли. Волки позади перешёптывались, но свои обязанности выполняли исправно и тщательно. И ты уверен в том, что они так же все делают, даже без твоего присутствия. Краем сознания слышал, как один из молодых обвинил тебя в том, что ты идёшь балластом в патруле, так как ни на что не обращаешь внимания. Мысленно хмыкаешь - тебе не резон кому-то что-то доказывать. Но не успел твой разум это произнести, как слышится ответный шёпот. "Как бы я не был против его политики, но он отменный воин и разведчик. Всегда замечал мелочи, даже когда дурью маялся. Так что не греши зря"
Всё-таки твои погодки хорошо осведомлены о внимательности, которая сопровождает тебя практически всегда. И знал бы сейчас этот самец, что ты реально идёшь балластом и не замечаешь ничего вокруг, полностью погруженный в свои мысли. Даже диалог этот чудом услышал, так как ваш отряд уже подходит к лагерю. Но весть о том, что в тебя верят - не может не радовать. Так что на поляну ты вступил уже чуть приободрившись.