Знал бы он раньше, что случайным образом сумеет напороться на неприятности, вероятно, остался бы сидеть в логове, но так как задница требовала приключений, а закипающая голова скорейшей разрядки, теперь приходится пожинать то, что посеял сам.
— Ч-что? — совершенно растерянный, он широко раскрывает глаза в попытках узреть, что — или точнее «кто» — стал виновником его прерванной прогулки. Мозговой анализатор работает лучше некуда, шестеренки крутятся так слажено и продуктивно, что такой состоятельности вправе позавидовать даже самый слаженный компьютер, о котором Земля не узнает еще долгие-долгие тысячи лет.
На осознание произошедшего не уходит много времени, Проинсиас тут же замечает аккурат перед собственными лапами силуэт волчицы, что по некоторым причинам почему-то заметно приубавила в росте и серьезности, слегка припав к земле после проделанного секундой ранее трюка. Надо же, сама Алькира позабавила его своим несуразным приветствием, умудрившись на полном ходу протаранить излюбленное плечо. Болезненно, кстати, поэтому дипломат морщинит нос и жмурится от дискомфорта, первые секунд десять после столкновения пытаясь выпрямиться и встать на твердые лапы. Порой он действительно задумывается, как так выходит, что сверстники еще в состоянии похвастаться гибкостью суставов и крепостью костей, а его конечности с раз на раз издают жалостливый скрип от переизбытка песка на сгибах. Глупая несправедливость и шутка природы — не иначе.
— Вот так встреча, Али, — Проинс шипит, стараясь заговорить чуть более четко и весело, чтобы ненароком не оттолкнуть холодным тоном от себя самку, что теперь отчего-то удумала столкнуться с ним лбом, не уставая тараторить что-то лишь себе понятное прямиком под нос. Не то чтобы он особо против или нетерпелив, но после подобного нападения сбоку в последнюю очередь желаешь получить еще один удар потрясения. — Я бы сказал «приятная», да только, похоже, язык прикусил по твоей благодарности.
Он не спешит сразу же реагировать на льющийся поток слов, не спешит и как-либо выдавать свое раздражение, хотя ясно, что скачущая вокруг него Алькира порядком изнашивает и чернит ауру прохладной серьезности, влезая без разрешения в границы личного пространства. Проинсиас терпелив, когда того требует ситуация, терпелив и весьма благосклонен к тем, кто нуждается в его помощи, и, пожалуй, это единственное, что побуждает его тут же не послать прыгающее вокруг недоразумение к черту. Это или то, что данное «недоразумение» уже как последние минут пять является негласным вторым звеном в политической верхушке стаи Горячего Ветра. Будь неладен врожденный профессионализм и мнимое чувство долга.
Тем временем он прощается с распланированным отдыхом, потому что очевидно — прогулка завершена. Настал вполне себе предсказуемый момент работы, от которой не сбежишь даже в лес. Как будто кто-то думает, что этого ему и хотелось.
Проинсиас исподлобья смотрит на наконец-таки угомонившуюся волчицу взглядом, что обычно присущ суровому наставнику по отношению к нерадивому и шаловливому ученику, и под тяжелый, но вполне себе естественный вздох, присаживается напротив. Если нужен, то так тому и быть, — и будь он неладен еще больше, если эти слова не польстили и не обласкали мягкими прикосновениями его треклятое самолюбие.
— Лестно-лестно, — он открыт, но эта открытость тут же душится в утробе и заглушается тоном, больше похожим на звучание усталого от жизни старого ворчуна, что кроме иронии ничего более в речи не употребляет. Ситуацию исправляет лишь дрогнувший уголок губ и сощуренные глаза, явно выдающие миролюбивый настрой. Возможно, когда-нибудь этот дипломат вновь научится правильно синхронизировать собственную речь и внешнее выражение. — Я был бы очень счастлив, если бы мне говорили такое почаще. Все-таки не каждый день узнаешь, что в тебе наскоро нуждаются главенствующие представители родной стаи. Это, знаешь ли... — он на секунду осекся, вновь почувствовав дискомфорт в плече, — воодушевляет.
Любитель растечься словом по дереву, он не торопится сразу же входить в курс дела, предпочитая таким образом вывести самку на чистую воду и понять, действительно ли она нуждается в помощи. По чьему-то авторитетному мнению, все ее слова мало несли в себе конструктивности и какого-либо тяжелого смысла, в конечном итоге, не Сиас ли уже который год пытается вправить эти самые мозги старику Доминикану, хотя для многих вполне себе очевидно, что вплавлять там уже давно нечего?
— Воодушевляет примерно настолько же, как и чье-либо упорство в делах, имеющих малую результативность. К чему я это? — этот разговор постепенно начинает его забавлять. Волк лишь довольно фыркает и скептически поглядывает сквозь просвет опущенных век. — Наш Великий и Могучий, как ты позволила выразиться, туша строптивая и упертая. И я на правах его соратника знаю это как никто другой. Помимо прочего я знаю, что любая «правка» по отношению к нему имеет переменный успех.
Он, кажется, слишком увлекся сочетанием слов, потому что уже принялся безостановочно отпускать изречения, прилагая к этому отсутствие каких бы то ни было усилий. Все же работа миссионера хорошо позволяет обучить подобному навыку разговора, а тема всеми любимого новоиспеченного главы Горячего Ветра — отличнейший катализатор, чтобы развязать Проинсу язык. Хотя и не факт, что все сказанное им окажется чистой монетой. К слову, умение врать и лукавить также примерно оттачивается на полях дипломатии, но вам, разумеется, никто не поверит.
— Поэтому чтобы не тратить наше с тобой время и мою ограниченную силушку впустую, скажи, почему ты решила поговорить об этом именно сейчас и — что самое главнее — для чего?
485
