— Твое молчание угнетает меня, дорогая! Неужели ты настолько привыкла молчать в своей холодности, что даже не замечаешь взглядов, обращенных в свою сторону?
Голос звучит громким набатом, тут же расползающимся по открытому пространству; он даже не думает, отталкиваясь от каменистых поверхностей, превращаться в эхо и повторной волной возвращаться к своему источнику. Да и как себе это можно было представить? Кругом открытый живописный мир, погруженный в абсолютно безобидную на первый взгляд ночную темень. Разве в состоянии столь приветливое место ответить подобной грубостью? Разве может оно позволить себе плюнуть в лицо случайному гостю его же словами? Нет, конечно же.
Но из-за крайней своей открытости это место спокойно проигнорирует говорящего и даже не заметит своей оплошности.
А голос даже и не подумает успокоиться после такой несправедливости.
— Опомнись, если ты так и будешь молчать, другие запросто сочтут меня безумцем! Толпе не нужны никакие доказательства!
На сей раз голос знатно поутих, хотя своеобразная выносливость и стремление к совершенству его обладателя делают свое дело: звучание хоть и убавляет бывалой громкости, но бойкого нрава да самодостаточности слов не теряет.
Слышится глухой удар — и небольшая галька вперемешку с песком тонкой шипящей струйкой осыпается прямо на землю. Да уж, бравым разведчиком этому зверю, который даже на камень не может запрыгнуть без лишних слов, явно не бывать. Возможно, оно и к лучшему.
— Дай ей один раз ошибиться — и тогда она возомнит себе любую ложь правдой!
Кашель, прошедший тут же за прозвучавшими в темноте словами, напоминает голосу, что болезненный хрип после таких звенящих высказываний до добра ни за что не доведет.
— Черт бы тебя побрал, дорогая... Я уже говорил, что ты прекрасна?
Проинсиас тяжело присаживается на валун, куда не так давно его сумели забросить собственные лапы, ощущая в мышцах всю лихость своей прожитой жизни. Не то чтобы именно этот волк ощущал себя стариком, отнюдь, в его жилах еще течет молодая и бойкая кровь, но вот после недавнего инцидента хватку он значительно ослабил, уступив место как молодым, так и парочке старших особей. Что тут поделать — встречи с людьми отбирают значительную часть сил, порой даже несовместимую с жизнью.
— В следующий раз напомни мне охрипнуть чуть позже, — тихий смешок, пробившийся сквозь хрип, выдает в себе скрывающуюся разочарованность. Сиас не из тех, кто будет жалеть себя до последнего. В конечном итоге, разговоры — его непосредственная обязанность, а во что бы то ни стало восстановить голос — прямой долг. По крайней мере так он себе возомнил, встретившись с так называемой «веревкой», благородством людей и пропавшей на время способностью изъясняться. Возможно, просто нужно почаще приходить к древу советов и орать во все горло пафосные речи, обращаясь к луне?

----> Овраг
Дорога была, такое чувство, что никогда не закончится, но по воспоминаниям, скоро придем. Надо выдержать. Подняв голову пошла поактивнее, но не обгоняя Рэда. Вздохнув, и подняла взгляд к нему, что нас ждет сегодня.  Ничего хорошего ждать нам, похоже, не придется.  Лишь бы не было снегу, так от него уже устала. За время, что мы провели с Реддом вместе, что-то изменилось. Отношение ко мне, хотя общался он со мной еще не хорошо, но что-то точно изменилось. Только пока не понимала, что именно и что этому послужило толчком.  Мне было тревожно за рану Реда, но в таком состоянии уже ничего не смогу сделать путного. Надо было дать организму не много отдыха, а потом уже решать.  Вскоре мы стали подходить к пункту назначения и услышала чью-то речь около дерева.  Я навострила уши и посмотрела туда, стараясь понять кто там о чем-то разговаривает. Он был один. Там был волк и запах был знакомый, я успокоилась и перестала обращать внимания. 
Когда мы подошли и, выслушав волка. Вздохнув не довольно и посмотрев на Проинсиаса, произнесла:
- Доброго дня, Проинсиас. -Потом повернувшись к Редду, немного помолчав, произнесла, - Хорошо, спасибо тебе еще раз. Прости, если что.
Потом повернулась к дереву и медленно направилась к ним. У меня все заклокотало внутри, так как была недовольна словами волка. Больно нужны мне ваши разговоры разные. Не доверяете вы мне. Тогда почему не отослал меня в лагерь!? Р-р-р…  Фыркнув и улегшись удобно, так чтобы не видеть волков и не слышать их. Я не маленькая! Молодая, да, но уже и не маленькая!  Когда же я добьюсь вашего доверия и уважения!? Никогда? Тогда прогоните меня из стаи!… Сильно расстроилась, но не показывала виду об этом. Их не переубедить, но нельзя показать, что я слабая и меня можно задеть за живое.  Положив голову и прикрывшись лапами, чтобы точно ничего не слышать. К удивлению меня не сразу отрубило, наверное, из-за  раздражения и обиды. Поворчав и пофыркав, наконец-то провалилась в сон. Уже ничего не слышала, но у меня было такое чувство, не так долго я просплю, не дадут. Пока же надо пользоваться минуткой.

Отредактировано Кора (2017-03-30 21:12:51)

Харальд медленно передвигался в сторону Древа Совета. По привычке, он все время анализировал обстановку вокруг себя, чтобы знать, какая живность его окружает. И вот, прямо на тропе, трудяги-муравьи пытались нести труп стрекозы. Она была больше их в несколько десятков раз, но они не сдавались и продолжали нести свою добычу. Это напомнило момент с его детства, когда он специально ловил зубами стрекоз и приносил их к муравейнику, чтобы наблюдать, как муравьи пытаются занести их вовнутрь. Было забавно, когда они сначала пытались затащить туда ее полностью, но потом, поняв, что у них ничего не получится, муравьи откусывали ей лапы, крылья и голову, после чего спокойно затаскивали её в свою нору. Мимолетно улыбнувшись, он продолжил свой путь.
Когда до Древа оставалось около пятидесяти метров, он услышал голоса. Странно. Я думал, что прибуду туда первым... Слишком долго я хожу из-за своей любопытности. - подумал он.
Прибыв на место, он обнаружил трех волков. Он их видел раньше и знал их должности в стае, но из-за постоянной охоты и обучения других волков, у Харальда не было времени со всеми знакомиться. Он остановился и взглянул на каждого оценивающим взглядом. Один болен и истощен... Вторая тоже истощена... Третий вроде в норме. Первые двое пришли явно не из лагеря, судя по их виду и состоянию. Интересно, что же произошло? - думая об увиденном, Харальд присел. Ему было до жути интересно, что произошло с этими двоими и как дела у Шалого. Но он решил не показывать свой интерес, выжидая момент, чтобы задать интересующие его вопросы.
- Приветствую всех! Вы сегодня рано. - поздоровался Харальд и  еще раз осмотрел их взглядом, чтобы ничего не упустить. Для него всегда было важно все, что его окружает в реальном времени, вплоть до насекомых. Такой интерес ему привил отец. Может поэтому Харальд является одним из самых лучших, если не самым лучших, охотником в стае?
- Что с вами двоими произошло? - не выдерживает синеглазый и, всё-таки, спрашивает парочку о случившемся. - И куда это ты один собрался один идти? - продолжил Харальд, услышав реплику Сианса, когда подходил к Древу Совета.

Отредактировано Харальд (2017-03-30 18:34:23)

Проинсиас был как всегда невозмутим и спокоен. Рэд испытывал приятную тягу в общении в этому волку, ведь тот умел очень четко подмечать, когда разговор можно продолжить "зацепившись языками", а когда лучше отступить и не трогать эту тему. Обращение к Коре заставило Ржавого передернуть плечами.
- Подруга, пхах. Ишь чего придумал, бродяга,- усмехнулся и пару раз рассеянно лизнул лапу.
- Да уж, кто кто, а ты то за словом в нору не полезешь,- Рэд добродушно хмыкнул. На самом деле за многие годы бок о бок с Сиасом, они неплохо друг друга узнали. Дипломат был очень словоохотлив и вежлив, когда того требовало дело, однако отойдя от суеты должности, он становился на удивление естественным и даже речь его более не была такой стремительной и раздражающей.
Акцент на его рану заставил Рэда лишь недовольно поморщиться. Не собирался он вести разговоры об этом. Тем более говорить, что крови он потерял не мало и вообще не годен пока к выполнению своих обязанностей.
- Вернусь в лагерь и сразу к Вади, пусть латает меня...
Наконец, шорох шагов, а вскоре и знакомые запахи наполнили местность близ дерева совета. Первым появился синеглазый темношкурый охотник.
- Как бишь тебя там? Ах да, Харальд...- Рэд смерил ничего не значащим взглядом волка и выдохнул, отвернувшись,- Этот волчишка был раньше одиночкой, в Горячий Ветер вообще попал неизвестно каким образом. Шалый тогда был слишком добр, хотя оно и понятно, мы потеряли много своих, из-за порченных. Нужно было пополнять ряды. Слишком уж он какой-то мечтательный. И ведет себя, как волчонок. Мда...
- И тебе не хворать,- не совсем дружелюбно откликнулся Рэд на приветствие. Вообще он никогда не был особо любезным и многие уже давно к этому привыкли, совершенно ясно зная, что если Ржавого не трогать, то может и буря минует.
- А не слишком ли много вопросов?- огрызнулся самец, подняв загривок и сверкнув голубыми со сталью глазами, в упор смотря на охотника и явно давая понять, что лучше бы тому отступить. Наконец, появился и еще один советник. Матерый Доминикан был явно в хорошем расположении духа. Рэд мимолетно кивнул ему, в знак приветствия, едва махнул хвостом и вновь уложил морду на лапы, ожидая самого главного действа этого вечера.
- Вроде тоже взрослый мужик, а все будто бы цветочки, да бабочки в голове. А еще эти речи, когда изгоняли порченных...
- Эй, Дом, ходят слушки, что ты опять к своей порченной мамке бегал. Не устал за соски её держаться?- Рэд осклабился. Он был ярым противником абсолютно всех, в чьем теле жило больше одной души. Он ненавидел, презирал и готов был убить каждого из них. А тех, кто их защищал, он ненавидел еще больше. Однако, шуточки над Доминиканом были не новы. Оба волка прекрасно знали позицию друг друга, любили подколоть друг друга и чаще последнее слово оставалось именно за разведчиком, т.к. язык у него был подвешен больше. Ржавому же оставалось лишь бессильно скалиться, после двух-трех едких подколок.
Внезапно появившаяся небольшая группа волков во главе с молодым воином Акелой, заставили Рэда вскинуться и заткнуться, внимательно осматривая прибывших. Рэд очень хорошо знал белого волка, ведь они состояли на одной службе. Акела был шутником, добряком и где-то даже исключительным лентяем, однако отношения у самцов сложились не плохие, можно даже сказать товарищеские. И вот сейчас, запыхавшийся и взъерошенный, боевой товарищ стоял перед советом, донося до их ушей страшные вести.
- Не похоже это на шутку, Белый,- Ржавый весь напрягся, приподнимаясь на передних лапах и топорща холку. Куда-то бежать и что-то делать уже не было смысла. Если вожак не "ранен и ему нужна помощь", а уже мертв, то нет никакого смысла бросаться вдогонку.
- Черт бы тебя побрал, Акела. И почему нельзя было прийти с хорошими новостями,- волк тяжело выдохнул и рухнул на землю, приваливаясь спиной к камню и осматривая всех собравшихся.
- Капут, товарищи. Сиас, чур стае эту новость рассказываешь ты. Ты у нас болтун от бога,- хмуро и напряженно бросает Рэд и осматривает всех поочередно, ожидая, что кто-нибудь выдвинет дельную мысль.

Иногда кажется, что времени подвластно всё: оно разрушает скалы, превращает равнину в лес, управляет воспоминаниями, лечит даже самые тяжёлые физические раны и забирает жизни каждый день. Его сила настолько велика, что зачастую бросает в дрожь от осознания - тебе уже не семь месяцев, а семь лет. Но, если подумать, то какова цена времени? Можешь ли ты об этом судить? Думается, что каждому разрешено иметь своё мнение на этот счёт. Отбрасывая всё напускное величие, остаётся ничтожная и топорная истина; Время - оно не лечит. Обманчиво накрывает рваную и загноившеюся рану покрывалом новых впечатлений, ощущений и жизненного опыта, а потом, когда эта тряпка, прятавшая уродский и открытый порез, зацепившись за что-то, слетает - и свежий воздух попадает, принося с собой новую боль и напоминая о старой. Как бы всем не хотелось, но время - плохой врачеватель. Оно обманчиво успокаивает тебя, накладывая повязку неопытной рукой, заставляя забыть о боли, а потом наносит ещё один удар в то же место. Так и приходится жить, поправляя неправильно наложенные повязки.
Так что тебе приходиться открыть один глаз и глянуть недовольно на Рэда, который посмел взять шип и насильно пропихнуть его в гноящуюся и кровоточащую рану, игнорируя марлевую повязку и твоё нежелание. Тебе в пору заскулить от безысходности и вполне обоснованной ненависти к состайнику, но приходиться лишь угрюмо ответить:
- Если у тебя не хватает силы духа помочь невинным, то ты далеко не воин, - опять закрываешь глаза, чуть отворачивая морду по направлению к Сиасу, стараясь сдержать в себе порыв перегрызть глотку состайнику. - Трусливо прятаться и огрызаться на тех, кто нашёл в себе силы сражаться внутри себя, может каждый щенок. Мне жаль, что ты никак не вырастишь, - вздыхаешь, тем самым показывая, что совершенно искренне опечален тем фактом, что Рэд настолько беспросветно туп, насколько и малодушный. - Всё ещё живёшь в детском страхе перед отцом, вымещая своё бессилие на тех, кому глубоко плевать было на ваши семейные неурядицы.
Считая, что разговор закончен и не требует более твоего присутствия, ты ещё ближе пододвинулся к Сиасу, будто стараясь найти в нём поддержку. Тебе хватает просто того, что Проинс не проигнорировал выпад Рэда. Ты не особо любишь, когда кто-то напоминает тебе о матери, особенно, если это звучит из пасти Ржавого. Часто имеешь честь участвовать с ним в словесных баталиях [где, к слову, с поразительной закономерностью одерживаешь победы], но ты бы с радостью подкинул советнику пару ядовитых ягод, чтобы тот и думать забыл о твоих походах к матери, а наконец-то обратился бы к никчёмному себе.
Но так делать нельзя. К сожалению.
Твои далеко нерадостные мысли пришли к своему логическому завершению ровно в тот момент, когда общество советников дополнилось посторонними. Пришлось без явного на то желания открыть глаза и рассмотреть прибывших. Волны волнения отходили от всех, да и видок был явно потрёпанный. Так что вести, скорее всего, далеко не благие. Выслушав Акелу, немного обмозговав его слова, ты внимательно всмотрелся в белоснежного, но не увидел в том не толику намёка на шутку. Тяжёлый вздох - и твоя голова возвращается на лапы, закрываешь глаза. Секунда полного мысленного молчания, может быть, это даже была дань уважения Шалому, что всё-таки вряд ли. Он у власти ничего ровным счётом не сделал, лишь усугубил то, что наворотил его предшественник.
Ты уже совсем не у дерева совета, так что давно перестал слышать всех, кто там находился. Это сейчас не достойно твоего внимания, нужно отделиться от реальности и немного подумать внутри себя. Вести оказались явственно нехорошими, даже для тебя. Вот угораздило же этого несносного альфу сдохнуть именно сейчас, а годик потерпеть не судьба? Вот совсем не смог бы? И что это за воины, которые не смогли обеспечить сохранность вожака. Поколение трусов, тупых и физически неразвитых волков. Это так гневает тебя, что невольный рык всё-таки вырывается наружу, и ты не знаешь, в какой момент он ворвался в речь Сиаса; остаётся надеяться, что было достаточно тихо.
Всех хороших воинов или тех, на кого возлагали надежду, изгнали из стаи. Глупый поступок, который повлёк за собой оскудение генофонда Горячего Ветра и рядов достойных воинов. Это уже не исправить, ибо никакой уважающий себя воитель не вернётся туда, откуда его так небрежно выгнали. Не будет служить верой и правдой тем, кто предал его. Ты бы не вернулся, даже более того, пошёл бы против этого никчёмного стада. Что, в принципе, и происходит сейчас. Порченные решили стравить стаи, избавиться от тех, кто без раздумий принял решение. Даже Чернолесье, которое оказалось гуманнее и умнее, тоже страдает от необдуманного шага твоей родной стаи.
Ты такой же, как и Рэд. Вымещаешь свою злобу, страдая от бессилия, на матери. Приходишь к ней, чтобы поддержать, доказать, что ты достоин её доверия, а в итоге только рычишь и перебиваешь её. Как совладать с собой? Насколько же тяжело порченным? Ты даже с собой разобраться не можешь, не говоря уже с кем-то ещё, кого бы подселили в твоё тело.
- Сиас, дельные вещи молвишь. Не перестаю удивляться твоему профессионализму, - голос прозвучал как-то слишком отстранёно, ты даже головы не повернул, но глаза всё-таки открыл. Со стороны может показаться, что ты слишком опечален известием о смерти Шалого, но на самом деле это далеко от истины. Просто ты был не готов к таким событиям, а ты не любишь быть в подвешенном состоянии и без плана.

Рэд не был глупцом, тем паче он не считал себя тупым, однако некоторые заумные и витиеватые речи Проинсиаса заставляли его недовольно хмуриться. Волк несколько стушевался, благо, огрызающийся Доминикан доставил удовольствие, отреагировав на его выпад. Слова его не трогали ничуть. Напротив, этого статного неженку хотелось выводить из себя, хоть и не самыми приятными способами. Возможно, рыжий мог как-нибудь в темную безлунную ночку вцепиться в горло Рэду и сполна отплатить за издевки над собой. Тем больше Ржавому нравилось играть с этим огоньком, выжидая, когда же опасное пламя опалит ему усы.
- Давай уж, Сиас, поднимай свой пушистый зад и вещай,- волк отвлекся от размышлений о Доме и вытянул лапы вперед, позволяя вновь взгляду блуждать по собравшимся. А дипломат тем временем завел речь. Кто-то из воинов отошел к дереву и разбудил Кору. Спросонья волчица не сразу, кажется, поняла где находится, а затем принялась метаться и осматривать раны.
- Пф... Посмотрите-ка на неё. Строит из себя пчелку труженицу- волк насмехался, однако все равно взгляда от волчицы, что так легко и юрко сновала меж больными, не отрывал. Его завораживала грация с коей молодая самка легко обрабатывала раны, накладывала примочки и не забывала улыбаться своей невесомой, но теплой улыбкой.
- И что с этой самкой не так,- в душе волк был раздосадован и понимал, что уж слишком много времени уделяет этой белой.
- Вот и славненько. Объявишь обо всем стае, может найдутся смельчаки, желающие встать на место Шалого?- горько усмехнулся Ржавый, поднимаясь. Камень, на который он опирался раненым боком, был едва окрашен кровью. Волк хотел было уже обратить внимание на свою рану, но вдруг услышал:
- Сиас, дельные вещи молвишь. Не перестаю удивляться твоему профессионализму,- слова вызвали кривую усмешку, Рэд обернулся и оскалился.
- Ты его еще в зад лизни, такой то ты сладенький,- рявкнул насмешливо и встряхнулся. От движения кожа на боках натянулась, рана заныла, но к своему удивлению, волк обнаружил, что уже может становиться на лапу. Отдых и впрямь пошел ему на пользу. Он уже собирался нетвердой и раскачивающейся походкой отправиться вместе с воинами в лагерь, дабы получить квалифицированную помощь, как вдруг слух резанул голос Коры. Возмутило волка, пожалуй, даже не то, что она заговорила, хотя это тоже, а то, что именно она сказала. Голубые глаза льдом ненависти в миг впились в хрупкую и нежную волчицу.
- Ах ты, маленькая дрянь. Кто вообще тебе дал право голоса?! Чертова одиночка без ума и совести,- из глотки Ржавого вырвался утробный рык. Он не сводя глаз приблизился к самке, нависая над ней и уничтожая одним только взглядом.
- И кто дал право голоса падали? Я что тебе сказал, когда мы пришли сюда?- эти слова он прошипел сквозь зубы, продолжая смотреть так, будто на месте разделывает её и выдирает сердце,- За мной!
Сказал, как отрезал, развернулся и пошел прочь от дерева совета. Кинул такой же злой взгляд в сторону Дома, но не в глаза, и не прощаясь удалился.
----> Родник целителей

Отредактировано Рэд (2017-04-13 14:10:14)

Акела хотел было изложить, что да как произошло во время трагичного боя, но тут та уже и понеслась шумиха. С начала сварливый Рэд прервал Кору, которая забила на кандидатуру новым вожаком Доминикана.
- Доминикана? Стоп! Да... Доминикана... А что... вроде бы неплохо, собственно... А Рэд чего на нее так взъелся?
Акела заметил, как Рэд перед тем как удалиться с Корой, косо глядел на Доминикана.
-Ну вот все по кругу! Чувствую опять буду разниться мнения по выбору вожака, и чего им спокойно не сидится?
Белый Волк устремил взгляд на белоснежное небо:
- Как красиво...а тучи лениво и меееедленно тянутся по небу, словно лишены всяких забот этого неспокойного мира... что-то я утомился, надо отдохнуть...
Акела лениво, или как то скорее с имитировал усталость.
-Ну вот что за шумиху вы тут навели. Нельзя быстро выбрать вожака? Без всяких истерик? Я начинаю сомневаться, что это стая Горячего Ветра, скорее общество женщин, которые решают проблемы, создавая новые...
Здоровяк вновь сладко улыбнулся.
- Вы пока решайте, а я пойду прилягу, раз тут такое шумное дело...
С этими словами, Акела поплелся в свои родные места.

Сегодня ты понял одну маленькую истину - вокруг много хронически несчастных, мучимых одиночеством и страхами. Все имеют свои фобии, каждый хоть раз в жизни пробуждался ото сна в холодном поту, увидев то самое, что наяву бы никогда не хотел встречать. Даже самые грозные злодеи чего-то опасаются и сторонятся; ведь все живые, в каждом течёт кровь, а значит - смертные. Конца боятся все, даже тот, кто скрывается за пафосными речами, пытаясь убедить обычных зевак, что не страшится своей гибели, что все будем в итоге Там. Но ведь лучше дольше просуществовать на этой чёртовой земле.
Эта простая истина напомнила тебе момент из далёкого и забытого тобой прошлого. Самое начало появления Порченных, как стаи; требования территорий; волнения и ажиотаж разведок; сухие доклады старому вожаку; а потом желание хоть как-то проявиться себя достойным воином. Ты мечтал выслужиться, доказать, что далеко не тот слабак, над которым насмехались сверстники и ненавидел отец. Тогда тебе выпала честь сопровождать с ещё одним матёрым воином дипломата, обязанного мягко донести протест вожака Горячего Ветра о спорных территориях. Тогда даже лес замер, будто предупреждая об опасности, но волки, неся нужную и весомую информацию, очень спешили к месту встречи. Они спешили на свою погибель. Стычка с четырьмя Порченными обернулась смертью твоего боевого товарища, заражением дипломата и твоими смертельными ранами. Как ты выкарабкался, что предпринимал, чтобы остановить подлую засаду, где взял силы, дабы задержать порченных на краю родных территорий... Всё это уже давно забылось, скрылось годами и жизненным опытом. Ты не мог позволить вступить убийцам и предателям на земли Ветра. Движимый именно этими мыслями, сражался из последних сил - вновь и вновь бросаясь в схватку. Каждодневный патруль подоспел вовремя, но на тот момент не спас тебя.
Ты выжил на одном лишь стремлении вновь увидеть мать. Не изгнанницей, не порченной, не предательницей с изуродованной душой. Подогревал свою жизнь воспоминаниями, создавал свои цели и впервые обретал мечту. Выкарабкивался долгие месяцы, плыл в бреду, не замечая течения времени. Ты выпал из жизни на достаточно времени, чтобы мимоходом услышанная фраза о полной вражде со всеми порченными, ввела тебя в недоумение и заставила наведаться к вожаку. Переставляя лапы из последних сил ты смог добраться до цели, но там не смог высказаться, потому что имел честь стать членом Совета. Слабый, эмоциональной потрясённый и брошенный всеми ты искал поддержку. Так что появление Сиаса сыграло свою роль, и твой ослабший разум принял его слишком близко, чтобы потом отвергнуть. Сейчас же ты не можешь понять, как допускал мысли о гнусном предательстве своего товарища.
Уродливый шрам на груди привычно заныл, подтверждая каждую картинку, что имела неосторожность всплыть в твоём воспоминании. Рубец часто простреливает твое тело адской фантомной болью, будто возмущаясь на твою политику. Там, глубоко внутри, под замками и печатями погребена память о ненависти к порченным. Мучимый болями, бредом и под успокаивающими травами ты клялся, что убьёшь каждого порченного, что осмелился предать память о родной стае. Эту тайну знает лишь старый лекарь, который давно отошёл от своих дел, но до сих пор косо смотрит на тебя, будто напоминая о данном тобой обещании. И ты не забыл. Никогда бы не смог забыть такое сложное сражение за свою жизнь и давно мёртвых виновников.
- Кора, хоть и не имела права голоса, - ты внимательно смотришь на подошедшего Сиаса, стараясь унять предательскую дрожь в голосе, которую вызвали воспоминания о давно минувших днях, - Но оказалась смелее многих, высказывая своё мнение. Я такое ценю, - ты немного осуждал своим тоном тех, кто так необоснованно стал огрызаться на волчицу. Хватило бы у этих бравых советчиков нервов, чтобы являясь никем, сказать столь опасные слова? Ты так не думаешь, даже насчёт Сиаса не уверен. - Она напомнила мне себя, когда изгоняли порченных.
Ты понятия не имеешь, зачем говоришь именно это - ведь Проинс своими вопросами добивался не этого. Опять кладёшь голову на лапы, чуть вытягиваясь на своём месте, и морщась от болей в области шрама. Место совета покинули уже все, а вот вы решили чуть задержаться, чтобы найти поддержку друг в друге. И ты благодарен Сиасу просто за то, что тот рядом.
- Я буду выдвигать свою кандидатуру на пост вожака, - говоришь это спокойно и уверено, глядя куда-то сквозь деревья, будто пытаясь найти ответы на свои вечные вопросы. Ты боишься того, что не сможешь довести стаю до конца. Не хочешь подводить и понимаешь, что твоя политика неугодна многим. Но кто ты без этого стремления? Именно. Так что остаётся сжать зубы и попытаться заключить перемирие с Порченными. - Сиас, ты будешь рядом?
Холодный, тяжёлый и сосредоточенный взгляд не сводишь теперь уже с товарища. Он нужен тебе и знает об этом. Причём, в моменты помутнения твоего рассудка его помощь будет неоценимой. Хотя, может друг сам хочет стать вожаком? Что ж, тогда ты уступишь и встанешь подле. Тяжёлый вздох и намёк грусть заволакивает твои глаза.
- Потому что я буду рядом при любом твоём выборе.
Для тебя это странно - вновь довериться кому-то, после предательства брата. Теперь придётся опять учиться верить, помогать и слушать чужое мнение. Но ты готов пройти этот путь вновь.

Мёртвая поляна
  Равнины и холмы быстро сменяли друг друга, пока Эйс и её спутник бежали от пламени. Пейзаж не отличался разнообразием, но охотницу это ни капли не волновало. Она бежала вперёд, стараясь оторваться от пожара, который преследовал волков по пятам. Скоро ей это удалось, и огонь немного отстал. Волчица могла остановиться ненадолго, чтобы перевести дух, но незнакомец продолжал нестись вперёд. Самка старалась не отставать от него, надеюсь на то, что он знает путь к спасению. Увидев впереди кусты, волчица ускорилась, обогнав компаньона.
   Как только самка пронеслась сквозь ветви, её глазам представилась удивительная картина. Впереди высился холм, на котором рос толстый и приземистый дуб. На вершине холма находилось несколько волков, которые сразу повернули головы в сторону Эйс и её спутника. Добежав до подножия холма, незнакомец крикнул:
- Огонь, уходите!
  Среди волков мгновенно началась паника, и, остановившаяся рядом со своим компаньоном, охотница растерялась. Внезапно раздавшийся визг привлёк её внимание к группе щенков, которые стояли рядом с ней у подножия холма. Двоих из них на бегу ухватила незнакомая самке волчица и унеслась в неизвестном направлении. В это время незнакомец раздраженно отчитывал оставшихся малышей:
- Где вы лазили?! Пожалуй, оставлю вас здесь.
   Тут Эйс почувствовала, как ей в переднюю лапу уткнулся чей-то мокрый нос. Когда охотница опустила морду, она увидела, что один из детёнышей обнюхивает её лапы. К удивлению волчицы, тот внезапно зарычал на неё. Самка, не имеющая опыта в общении с волчатами, оторопела. " Что ему от меня надо? Почему он на меня рычит? Я же никак ему не навредила."
  Из ступора самку вывел волк, схвативший агрессивного волчонка. После этого незнакомец подтолкнул к ней второго, чтобы волчица последовала его примеру.
- Не бойся меня, - попыталась успокоить малыша Эйс, а затем, стараясь не поцарапать детёныша, ухватила его за загривок и подняла.
- Куда дальфе?* - спросила она у своего спутника, обернувшись к нему.

Отредактировано Эйс (2018-10-02 17:48:34)

------------>> Глушь

Арго огромными скачками выскочил на поляну под Деревом Совета. Пожалуй, его внешность ярче всего говорила о том, что творилось на волчьих землях - морда расцарапана, глаза бешено вращаются. Страх каждого отдельного животного - будь то властелин леса, волк, или самая маленькая мышка - наслаивался, сочетался с не менее диким ужасом всех, кто находился рядом. И из этих чувств - смятения и испуга - складывался Хаос. Паника душила всех вместе - и каждого по отдельности. Но всё же нужно собраться, ведь обязательно в подобной ситуации и первым же делом сохранить светлый ум, чтобы не попасть в огненную западню самому и не привести туда других. Но как это сложно, как сложно... кажется, что никогда ещё ничего не казалось настолько недосягаемым и невозможным, как простые мысли, свободные от ада, царящего вокруг.
- Успокоиться. Огонь ещё не очень близко - мешкать нельзя, но и пока же мы не горим, да? Значит, всё ещё в относительном порядке.
Именно такими мыслями чёрный себя успокаивал. И хоть были они не очень весёлыми, но всё же правдивыми.

Неподалёку стояли Арс и... стоп. Кто эта волчица? Яр не знал её, но точно где-то видел. Или, может, он просто спутал её с кем-то? Ведь она - не единственная двухлетка с таким окрасом на волчьих землях. И всё же - кто эта поджарая самка? Но присутствие чужачки, которая в более спокойные минуты очень бы заинтересовало Сокола, в этот раз его не напрягло. Все они были объединены общей целью - спасением от огня. Соответственно, волноваться не стоило. Во всяком случае пока.

Оба держали в пастях волчат, которые, видимо не понимая серьёзности ситуации, начинали пихаться и верещать, как только оказывались рядом. И это уже раздражало патрульного.
- Арс, как они? - под "ими" имелись ввиду члены стаи, судьба которых тоже немало беспокоила Арго. - Все, кроме вас, уже ушли, да? Никто не отбился?
Чёрный застыл, моля о том, чтобы старший волк дал утвердительный ответ.
- Я не знаю, что будет, если погибнет полстаи. Или хе если мы лишимся вожаков... нет, нельзя даже думать о таком.

Требовалось наглухо замуровать все самые ужасные мысли. Только вот как это сделать, Сокол понятия не имел. И всё же он ещё сдерживался, и даже если в его глазах промелькнул страх, то он быстро сменился озабоченностью.
Только вот надолго ли?..

Отредактировано Арго (2018-10-07 11:27:43)